Сбываются другие мечты

– Нет. Сам додумался. Как там стерва?

– Как всегда.

– Доча, неужели он всю жизнь с ней проживёт?

– Посмотрим. – Ире хотелось успокоить мать, рассказать, что есть у них оружие против Алки, но она не рискнула. Знала её несдержанность, ляпнет что-нибудь в самое неподходящее время и всё испортит.

– Пойдёшь на новую работу?

– Пойду. Знаешь, мам, – призналась Ира, – от Глеба жена ушла.

– Про тебя узнала?

– Наверное.

– Не знаю, Ирочка, хорошо это или плохо. Не пара он тебе, поверь мне, я подольше тебя живу и побольше видела. Охота тебе каждый вечер про его работу слушать? А так всю жизнь будет, вот увидишь. Дела на первом месте, а ты на последнем. И при этом ни денег, ничего.

– Что же мне, за безработного замуж выходить?

– Выходить надо за такого, как отец. Чтобы вкалывал ради денег и положения, а не ради самой работы.

– Ладно, мам, отстань. Глеб мне не предлагал замуж.

– Предложит, – махнула рукой мать. – Побесится, попереживает и предложит. Не сомневайся.

– Не сглазь.

– Жена откуда узнала? Ты постаралась?

– Нет. Догадалась, наверное, не совсем же она дура.

Ира засиделась у матери допоздна. Вернулась домой. Очень хотелось, чтобы пришёл Глеб. Правда, как вести себя в этой ситуации, Ира не знала, выражать сочувствие глупо, он отлично знает, что она мечтала избавиться от Кати, а не выражать – он может поискать сочувствия где-то на стороне.

Вопрос решился сам собой, Глеб не позвонил и не пришёл.

Десятое октября, четверг

Иногда Бородин отвлекался, отвечал на звонки, читал описание новой разработки и удивлялся, что день никак не кончается. Без Кати прошли всего сутки, а ему казалось, что годы.

Как Ирина появилась у него в кабинете, он не услышал, заметил её, только когда она склонилась над ним.

– Что тебе, Ира? – устало спросил он.

– Ты во всём винишь меня? – поинтересовалась она. Ей очень хотелось до него дотронуться, но она не посмела.

– Тебя? – удивился он. – Мне не за что тебя винить.

– Глеб. – Она помялась и села на стул напротив него. – Катя что-то узнала?

– Я не хочу обсуждать мою жену.

– Глеб, – наклонилась к нему Ирина. – Может быть, мы здесь ни при чём, а? Может, у неё… другой?

– Я не желаю обсуждать с тобой мою жену. Тебе понятно? – повторил он.

Это она поняла, но не знала, что делать. Ещё недавно ей казалось, что не может быть ничего хуже и страшнее того, что он спешит от неё к другой женщине. То, что происходило сейчас, было ужаснее. Глеб смотрел мимо неё, как смотрят мимо табуретки. Как будто она не человек, а стул.

– Я пойду?..

Он не ответил, ему было всё равно, что она есть, что её нет. Наверное, даже если бы он её выгнал, это бы её не так потрясло.

Перед командировкой Ирине казалось, что она на пути к своей победе, а вышло… Впрочем, думать о плохом Ира себе запрещала, она должна идти до конца, не сдаваться.

Ирина закрыла за собой дверь, Бородин поднялся, подошёл к окну. Рабочий день давно закончился, из здания выходили редкие припозднившиеся коллеги. Вышла Ирина, направилась к стоянке. Он не стал смотреть, как тронется её машина, опустил жалюзи, оделся, запер кабинет и отправился домой пешком, хотя идти было далеко.

Едва выйдя за территорию больницы, Аркадий Львович столкнулся с сыном. Вряд ли тот специально поджидал отца, потому что удивился и даже, кажется, не слишком обрадовался.

– Ты что здесь делаешь? – остановился перед ним Аркадий Львович.

– Я тут случайно, – улыбнулся Саша. – Пойдём, провожу тебя.

– Пойдём, – согласился Перовский.

– Ты мой блог сегодня не читал? – как можно равнодушнее спросил сын.

– Нет. – Собственным блогом Саша гордился, ненавязчиво хвастался, какой тот пользуется популярностью. Это Аркадия Львовича удивляло, потому что оригинальностью мысли сына не отличались и были наперёд известны любому думающему человеку. – Чем ты на этот раз население удивил?

– Ты зря смеёшься, – усмехнулся сын. – Люди должны знать правду.

– Они её и так знают. Если хотят знать, конечно.

– Не скажи, пропаганда хорошо работает.

– Да будет тебе! Все знают и про воровство, и про коррупцию. А ничего нового ни ты не придумаешь, ни кто-то другой.

– Нельзя же терпеть это до бесконечности. Украина вон решает свою судьбу.

– Если ты полагаешь, что судьбу Украины решает украинский народ, ты ещё наивнее, чем я думал, – пробурчал Аркадий Львович.

– А кто решает судьбу Украины? – сын разозлился, Перовского это удивило, мальчик действительно верит в идеалы.

– Запад. Штаты. Россия. Украинский капитал. Только не народ. – Аркадий Львович остановился у входа в метро. – Ты езжай, Саша. Я один пройдусь.

– Пап, тебе правда ничего не нужно? – с тревогой спросил сын.

– Правда.

Аркадий Львович посмотрел, как он исчез за тяжёлой стеклянной дверью, и медленно пошёл дальше.

Он мало думал о сыне до встречи с Ольгой. И ещё меньше, когда Ольга стала смыслом его жизни.