Сбывшееся ожидание

– Желаете исповедоваться? – спросил служка.

– Да, есть такое желание.

Служка рекомендовал отца Пантелеймона – самого мощного священника во всём Питере, когда он читает проповедь, самые крутые ребята в церкви опускают глаза. Отец Пантелеймон так возносит молитвы, что кровь стынет в жилах.

«То, что надо», – согласился Андрей. В исповедальне, оставшись один на один с джедаем кадила, Андрей, рассказав вкратце о своих тревогах, спросил:

– Что мне делать, я пытаюсь выяснить, на чьей стороне мне нужно находиться: в лагере добрых сил или идти рука об руку с дьяволом? 90 % людей портят мне настроение, а оно и так не очень-то. Как с точки зрения церкви, жажда крови – это uncool?

Выслушав ответ святого отца, произнесенный елейным наставительным тоном, Андрей с горечью подумал: «Много бы отдал, лишь бы быть таким же глупым, как эта скотина. Это были бы самые надежные инвестиции. Только такие животные способны находить места, где можно прямо из воздуха подымать громадные деньжищи».

Подумать только – получить пятьдесят долларов за совет: «каждый день обязательно читать утренние и вечерние молитвы, в течение дня читать молитвословы, каноны, акафисты, библию вечером читать обязательно – только при такой молитвенной нагрузке взрывы в голове зальются словно пожарной пеной». Хороший заработок за десять минут рутинной болтовни. А если бы на руке прихожанина были бы не Rado, а Vacheron Constantin, то разводилово в рясе запросил бы штукаря.

«Мир насправедливо устроен, – размышлял Андрей, когда, расплатившись с попом, вышел в залу. – Но с другой стороны, справедливость – мечта нескольких дураков. Несправедливость придумана богом. Учения о первородном грехе было достаточно, чтобы сделать из человека христианина, а учения об искуплении содержит все истины, человеческие и божеские. А любовь бога можно завоевать, лишь совершив столько же жестокостей, сколько совершил он сам».

Андрей продолжал существовать как-то ощупью, в постоянном и беспредметном беспокойстве, почти в метафизическом, и чувствовал по временам такую усталость, точно ему бесконечно много лет. Его преследовали кровавые видения, он жил ожиданием. …Любовь бога можно завоевать, лишь совершив столько же жестокостей, сколько совершил он сам… Ну и с кого начнём?

Глава 27

В этот раз Закревский, минуя Пустовалова, напрямую обратился к Хмаруку, чтобы обсудить положение и скоординировать дальнейшие действия. На встречу, происходившую в пиццерии Сбарро на Тверской, Хмарук привёл Вексельберга.

– Итак, что мы имеем, – начал Закревский, когда расплатились на кассе и проследовав к столику, разложили на нём свой заказ и расселись по местам. – Разгон клюнул и проглотил наживку. Махинация с векселями на сумму миллион долларов тянет на хорошую статью 159 часть четвертая, «Мошенничество в особо крупных размерах». Кроме того – Вахаев, Радулов и Вайнах проходят по убийству и находятся в розыске. Конечно, противозаконно и я должен сообщить данные, что они появлялись в таком-то заведении, но пока придержу инфу – пока они не всплывут с интересующим меня криминалом, с векселями. А как только они передадут векселя Разгону и он ими расплатится за товар – тут мы повяжем всю компанию, и общими усилиями подтянем мерзавца к убийствам и прочей каке-бяке, думаю Радулов, Вахаев и Вайнах не будут возражать, если часть их вины падёт на него.

Хмарук видел ситуацию в более мрачном свете.

– Уголовщина – это не то. Уголовные дела по хую как Разгону, так и Вайнаху с Радуловым. Ты думаешь, почему эти волки, находясь в федеральном розыске, свободно разгуливают по Москве? Ты «придержишь инфу» – а думаешь никто не в курсе, что у Вайнаха ресторан в центре города, и там собирается вся его братва? Точно так же Разгон – да ебал он в рот весь твой компромат, неважно на сколько статей ты его наберешь.

– То есть как это «по хую»? – удивился Закревский. – Это же серьезные статьи – мошенничество, организованная преступность, заказные убийства.

Хмарук объяснил: предполагаемые преступники – уважаемые люди, бизнесмены со связями, и всегда смогут договориться со следователями, а если не с ними, то с судьёй или прокурором. Поэтому вексели – это гнилая затея.

Для Закревского, выпускника Высшей Следственной Школы, такие рассуждения были неприемлемы в принципе:

– Нет, подожди, я не пойму, как это так – «гнилая затея»? Заза Вахаев заочно осужден за убийство Исраэля Соркина, как только его возьмут, сразу его в клетку и по этапу. Вина его подельников полностью доказана. Мы подтягиваем сюда Разгона и захлопываем крышку.

Хмарук, руководствуясь всё теми же соображениями, решительно отмёл доводы Закревского и напомнил, что ни он, ни Вексельберг, не будут давать официальных показаний против Вайнаха и Радулова, и никогда не признаются операм, что встречались с бандитами.

Закревскому захотелось узнать, где слабые места «солидных уважаемые людей, бизнесменов со связями», и он спросил:

– Ну хорошо, чем по-твоему можно пронять этих людей? Расскажи, правда, я отказываюсь принимать твою точку зрения о том, что уголовные дела – это хуйня.