Сбывшееся ожидание

Марьян Хмарук долгое время проработал в крупной компании и, конечно же знал все сильные стороны корпоративной машины. Пока человек в деле, в бизнесе – он неуязвим. Какие бы у него ни были неприятности, он всегда сможет объяснить партнерам, что его личные проблемы – не личные, а корпоративные, это происки конкурентов, врагов компании. И корпорация встанет на защиту своего пострадавшего, но преданного сотрудника. Но если этот сотрудник облажался перед компанией и его вышвырнули на улицу – он никто, он становится уязвимым и его можно упрятать за решетку просто за переход улицы на красный свет. Поэтому – не надо тратить время на добычу компромата против Андрея Разгона. Чтобы уничтожить его, необходимо скомпрометировать его перед его компаньонами. Лишившись стабильного дохода и поддержки друзей, он двух минут на улице не протянет и его можно будет взять просто голыми руками.

Во время этого объяснения Лейзер Вексельберг, по кличке Лёня Вексель, давно расправившийся со своим заказом – а он взял себе стакан зеленого чая – воззрившись в потолок, беззвучно шевелил губами – читал молитву. Он всю жизнь работал один, не понимал корпоративных принципов, и эта беседа была не для него.

– Но как, по какому принципу собирать информацию, чтобы скомпрометировать Разгона перед компаньонами? – Закревский по-прежнему отказывался принимать точку зрения Хмарука. – Я могу найти в его поведении состав преступления, потому что я знаю Уголовный кодекс и знаю, что правильно а что неправедно с точки зрения УК и Конституции. А как я узнаю, что правильно и неправильно с точки зрения учредительного договора Экссона и его свода законов? А вдруг они живут по беспределу и у них нет никаких правил? Это означает, что Разгона невозможно скомпрометировать перед компаньонами, так получается? Нет, это неправильная система координат, я не понимаю и не могу принять эту точку зрения.

Хмарук терпеливо попытался разъяснить.

– Я излагаю свою позицию. Я нахожусь в аналогичной ситуации. Разгон подосрал мне с возвратом НДС, компания повесила на меня этот долг – двадцать тысяч долларов, и высчитывает из моих доходов. Мне больше не доверяют экспортные сделки и вообще косятся в мою сторону. О моих проблемах узнали на стороне, и некоторые нужные люди перестали со мной считаться. Я стал на порядок уязвимее – всё потому, что потерял доверие компании.

Прожевав свою тефтелю, Закревский запил минералкой и сказал:

– Нет, как ни крути, я не могу это понять. Это что получается, у нас нет единой системы координат, общепринятых норм и правил? Чтобы привлечь преступника к ответсвенности, мы должны испросить разрешения у его работодателя? Бред какой-то.

– Нет, ну есть общепринятое универсальное средство – абсолютно беспроигрышное, – сказал Хмарук, ожесточенно работая ножом, разрезая пиццу. – И никаких разрешений не нужно.

– Ну-ка, скажи пожалуйста.

– Физическое устранение.

– Нет, исключено. Мой шеф на это не пойдёт, – отвернувшись от Хмарука, который уже явно понёс какую-то чушь, Закревский обратился к Вексельбергу, никак не участвующему в совещании:

– Товарищи, давайте сосредоточимся и решим-таки проблему. Вы вообще, собираетесь отрабатывать бюджет?!

* * *

Вернувшись в Волгоград, Закревский отчитался перед Капрановым. Был вторник, середина рабочего дня, гендиректор Стройхолдинга вынужденно находился у себя на коттедже, откуда управлял своим строительным трестом, периодически срываясь на крик и злясь, что не может лично съездить на стройплощадку проконтролировать укладку Урсы для вентилируемого фасада, или сходить в земельный комитет договориться насчет выделения пятна под новый объект.

Закревский дождался, пока Капранов, отложив дела, обратит на него утомленный строительными делами взор, и приступил к докладу:

– Александр Михайлович, всплывает небольшая проблемка. Лейзер Вексельберг, еврейский жулик, вышел через знакомых на Разгона – получилась длинная цепочка разномастного жулья, неважно, в итоге Разгон согласился поучаствовать в мошеннической схеме с поддельными векселями, в которой, кроме него и Вексельберга, задействованы чеченские бандиты, промышляющие заказными убийствами. Мои опера из московского ОБЭП подсказывают такое решение: дождаться пока Разгон организует всю схему, получит фальшивые векселя, расплатится с поставщиками, и его действия обрастут составом преступления по статье 159-й, мы раскрываем местонахождение чеченцев, накрываем всю банду, УБОПовцы обрабатывают бандитов, чтобы они дали нужные показания против Разгона, и таким образом он идет по двум или даже трём статьям, включая соучастие в убийствах. Вексельберг активно сращивает всю схему и снабжает следствие аудиозаписями переговоров – за что ОБЭП даёт ему поблажки по его делишкам.

Капранов довольно потер руками:

– Отличная схема, а в чем тут проблема?

– Да есть тут один знаток корпоративной философии – Марьян Хмарук, деловой партнер Разгона, он высказал некоторые мысли…

Закревский пересказал услышанное от Хмарука, Капранов, изредка прерываясь на звонки, выслушал, и дал такой ответ: