Счастье без имени

Таня молчала, рассматривая просторную комнату, которую Иван именовал столовой, хотя на самом деле это была «изба» в том представлении, какой вкладывали в него деревенские жители. Когда-то, ещё при жизни деда, тут стояла печь, кровать, платяной шкаф, буфет и была организована кухня. Но после перестройки дома тут остался только стол и стулья, по левую руку был выход на утеплённую веранду, служившую гостиной. Направо проход в кухню и двум спальням с ванными. За домом располагалась мастерская. Иван гордился тем, как он осовременил старый деревенский дом и думал, что и дед был бы не против таких изменений. «В доме должна быть душа, жизнь, – говаривал покойный Филипп, – если в доме не живут, он погибает». Слова деда так прочно впились в память Ивану, что он не захотел променять его на квартиру ближе к Москве. Что было причиной вечных ссор с Юлей.

Наконец, болтливость Олега сошла на нет, и он отправился на дежурство.

– Танюша, невероятно рад, что тебе лучше. Буду ждать в участке после праздников, – сказал он на прощание.

– Праздников? Ах да… майские, – кивнула она в ответ. – Хорошо.

Иван и Татьяна остались вдвоём, и какое-то время молча сидели за тем же столом с опустевшими кружками из-под чая.

– Может, хотите отдохнуть? Голова не болит? – спросил Иван, стараясь избавиться от давящего чувства неловкости.

– Нет, спасибо.

– Вы подумайте, что вам нужно. Можно будет съездить в магазин. Ну… я не знаю… зубная щётка, лосьоны там какие…

– Спасибо. Вы так много делаете… Я вам всё верну, обещаю. Вот только вспомнить бы…

– Пока не беспокойтесь. – Иван поднялся. – Мне надо немного поработать. Я буду в мастерской. В неё можно пройти через вон ту дверь. Хорошо?

Татьяна кивнула, и он ушёл. Какое-то время она неподвижно так и сидела за столом, снова рассматривая комнату. Сразу видно – одинокий мужчина. Никаких милых безделушек, фотографий или картин. Голые стены, полупустой буфет. Сначала Татьяна подумала, что он из бабушкиных времён, но потом подошла и поняла, что это новая вещь, просто стилизованная под старину. Это показалось ей любопытным, и она внимательней присмотрелась к обеденному гарнитуру. Он не выглядел штампованным на ближайшей мебельной фабрике. Неужели заказ? Это, должно быть, очень дорого.

Таня постояла, прислушиваясь к звукам с улицы. Проехала машина, у кого-то работала бензопила. На велосипедах промчались дети. Таня глубоко вздохнула и, игнорируя пульсацию в висках, собрала чашки и отнесла их на кухню. Действия, простые, привычные, о которых не надо думать, – кто не умеет мыть посуду? – успокаивали. Убрав со стола, она ушла к себе в комнату и села за туалетный столик. В зеркало на неё смотрела незнакомая женщина. Большие, тусклые глаза. Тёмные волосы убраны в косу. Щёки впалые, губы бледные. Таня потёрла лицо руками и попробовала улыбнуться. Улыбка выглядела неестественно, и Таня встала. Она не знала, чем себя занять. Подошла к шкафу-стеллажу. На полках стояли старые книги. Она прошлась пальцами по корешкам. Классика всемирной литературы. От Гомера до Драйзера и Лондона. «Как странно, – думала Татьяна, – я помню эти имена, знаю, что они писали, но ничего не помню о себе. Мне понравилась „Илиада“ или я нашла её скучной? А „Мартин Иден“? Не помню ощущений, помню, о чём книга. Перечитать?.. Нет, не сейчас».

Присев на кровать, она снова пробежалась взглядом по своей новой комнате. От неё веяло чем-то до боли знакомым, родным, но она была совершенно уверена, что никогда здесь не бывала. Иван ведь не стал бы ей врать, если бы знал, кто она? Или стал? Что она знала о нём? Ничего. Ей бы испугаться, что она оказалась в доме совершенно чужого человека. Но ей не было страшно. Она попадала под полную зависимость от незнакомого мужчины. Но если бы он хотел причинить ей вред, не стал бы спасать, рискуя своей жизнью, верно? Нет, она не будет думать о нём плохо. Не будет, иначе…

Ноющая боль в висках сменилась настоящей мигренью, и Таня прилегла на кровать…

Её разбудил стук в дверь.

– Да?

На пороге стоял Иван.

– Я хотел спросить, вы не голодны?

– Немного.

– Я разбудил вас?

– Ничего страшного.

Беспокойство в его глазах выглядело искренним, и Татьяна устыдилась своих подозрительных мыслей. «Он просто хочет помочь».

– Пойдёмте, ужин на столе. Вы уже решили, что вам нужно?

Татьяна покачала головой.

– На месте разберусь.

Ужин был более чем скромным, но запах домашней еды действовал целительно.

– Мне очень неудобно, что вы будете платить за всё, – начала Таня, но Иван перебил её.

– Послушайте, давайте закроем уже эту тему. Я просто не хотел, чтобы вы оказались в интернате. И раз уж я вас спас, то несу за вас некоторую ответственность. Хорошо, что вы не планируете сидеть на моей шее. Спасибо. Но как минимум первый месяц, а то и два я готов полностью вас обеспечить. Захотите потом вернуть мне долг, хорошо. Нет – я не в обиде. Ясно?

– Да.

– Прошу, не будем больше об этом, ладно? Утомляет.

Татьяна поджала губы и опустила глаза. Она пробыла в этом доме меньше суток, а уже раздражает его. Может, он не такой хороший человек, каким показался ей сначала?