Счастье для дурочки

— Расскажи мне о своей жизни, Сережа. Я обязательно все о тебе должна узнать…

— Да, конечно. Мы же договорились.

Он выпустил Алину из своих объятий и подошёл к окну. Пару минут он стоял, раскачиваясь с пятки на носок и смотрел в даль, а затем тихо и спокойно, практически отстраненно, будто повествуя о чем-то чужом, начал свой рассказ…

— Я потерял тебя, но Господь Бог в экспедиции того лета подарил мне двух замечательных друзей: Кирилла, который и сейчас является моим компаньоном, и Милену, молодую женщину, которая впоследствии стала моей женой.

Кровь отхлынула от лица Алины.

«Боже! Он женат, а я веду какие-то разговоры о любви … Кокетничаю! Сумасшедшая престарелая дура! Вот кто ты, Алиночка!»

Судорожно вздохнув, женщина постаралась как можно глубже затолкать в себя готовые вот-вот политься слёзы.

«Что же делать?» — металось в её голове. — «Встать и уйти?! Но мне никто не обещал любовного свидания. Спокойно! Это всего лишь встреча старых друзей. И никто не виноват, что в той нашей прошлой жизни у него были ко мне чувства … Но почему он так откровенно сейчас рассказывает о них? Они развелись? Или он просто ходок?…».

Сергей, продолжая стоять у окна спиной к Алине, даже не подозревая о её реакции на его слова, медленно, обдумывая каждое слово, продолжил описание своей жизни.

— Мы втроем так подружились, что поклялись, что и дальше по жизни пойдем вместе. Кстати, Кирилл оказался нашим с тобой земляком. Это ещё больше сблизило нас. Он и Милена были старше меня на 3 года. Ребята уже закончили институт и полноценно ходили в экспедиции. Мне же только предстояло его закончить. Именно тогда, на последнем курсе моего института мы с Миленой решили пожениться. У нее была маленькая, трехлетняя дочка Вирра, которая пока мама бывала в экспедициях, жила с любимой бабушкой — мамой Милены.

В тот год мама жены очень тяжело заболела и я, уже на правах «нового папы», взял заботу о девочке на себя. Чтобы вылечить бабушку Вирры и маму Милены, Милене, мне и Кириллу пришлось на какое-то время расстаться с нашими «подкожными денежными запасами» и немного отодвинуть свою мечту о собственной компании. В лечении мамы Милены тогда мне очень здорово помог наш с тобой общий друг — Ринат Зийнулин. Именно он нашел специалистов, которые хоть и за деньги, но сделали женщине операцию, а впоследствии и провели просто чумовую реабилитацию, причем настолько качественно и профессионально, что уже через полгода она снова встала на ноги и занялась Виррой. Я же, окончив институт, смог вернулся к любимой работе и моим друзьям.

Сергей замолчал. Все так же стоя у окна, он устало потер лицо, как будто отгоняя какие-то тяжелые мысли, а затем, вздохнув, вернулся за стол, к Алине. Откинувшись в кресло поудобнее, продолжил.

— К нашей радости, экспедиция того года оказалась очень удачной. По ее результатам мы снова смогли кое-что отложить для реализации нашей мечты о собственном деле. Мы даже стали прицениваться к некоторым шахтам в разных странах. Оценивать возможность их покупки… Но в тот раз оценив наши возможности, поняли, что чтобы достигнуть желаемого, нам так же «удачно» нужно поработать еще года 2–3. Удача не заставила себя долго ждать. Вскоре мы заключили довольно серьезный зарубежный контракт на работу на целых два года.

Сергей замолчал. Взяв вилку, принялся бездумно ковырять в давно остывшем горячем.

— Этот рабочий контракт тоже оказался очень выгодным. Конечно, мы работали как ненормальные, но зато шли к своей мечте семимильными шагами. Мы радовались, что ещё чуть-чуть и контракт закончится, а мы станем ещё ближе к своей цели…. Вполне возможно, что вот-вот сможем частично реализовать свою мечту…

Но видимо Господь Бог посчитал наши мечты и желания сомнительными. Буквально за две недели до окончания контракта случилось страшное — непоправимая трагедия… В шахте, где мы работали, произошел обвал. Наверное, это было роковое стечение обстоятельств, но легче от этого, как ты понимаешь, не становится даже спустя многие годы…

Он замолчал. Алина, практически не дыша, смотрела на Сергея, который сидел перед ней какой-то потерянный. Ему явно тяжело давались воспоминания о тех трагических событиях, и тем более было тяжело говорить о них.