Счастье для Хулигана

— Ты бежал? — толкаю переставшим подчиняться от облегчения языком.

Любимый наклоняется ниже и оставляет короткий, но горячий поцелуй на моих губах.

— Боялся, что опоздаю.

— Почему так поздно?

Его улыбка становится заразительной настолько, что даже Людмила Михайловна поднимает уголки губ.

— Ассистировал на операции. — оптимистично толкает Гора, горя всё ярче.

— Валерий Павлович допустил тебя?

Он только кивает, не переставая тянуть улыбку.

Я ведь знаю, насколько для него это важно. Как долго он ждал этого момента. И какая ответственность лежит на его крепких плечах.

— Готовы? — вопрошает женщина.

— Готовы. — выдыхаем в один голос.

На мониторе чётко виднеются два небольших пятнышка. Не дыша, неотрывно смотрим на них.

— Ты что-то можешь там различить? — шепчу, потянув Егора ниже.

Он опускается на корточки и так же тихо отвечает:

— Нихуя. Я специалист только делать детей.

— Идиот. — смеюсь, снова возвращая взгляд на экран.

Когда гинеколог включает динамики, мало того, что не дышим, так ещё и замираем. Грохот сердечек наших малышек заполняет не только кабинет, но и всю грудную клетку. Они стучат в разнобой, отдаваясь эхом. Если у Настиного ребёнка стук был чистым и разборчивым, то сейчас я слышу пугающий диссонанс. Будто после каждой пары ударов появляется странный звуковой осадок.

— Это нормально? — выталкиваю перешуганно.

Северов сам превращается в каменное изваяние, не отрывая тяжёлого сосредоточенного взгляда от монитора.

Женщина хмурится.

— Нет. — резко бросает она и надевает наушники, внимательно вслушиваясь.

Поворачиваю голову к жениху, не сдержав слёз и глухого сипа:

— Мне страшно. Что не так?

— Тише, родная. Тише. Всё будет хорошо. У нас были проблемы, но всё наладится.

— Если мы потеряем их? — трещу на панике.

— Не потеряем. — стабильно заверяет он, накрыв ладонью мою щёку. — Перестань сейчас нервничать. Для девочек это вредно.

В этот же момент Людмила Михайловна снимает наушники и обращает всё внимание на нас.

— Что хочу сказать вам, молодые родители. У вас не двое детей. — Северов подскакивает на ноги. От неожиданности хочу сделать то же самое, но он силой удерживает в горизонтальном положении. — Не пугайтесь так. Оба плода в норме. Как и третий.

— Третий?! — это криком вместе с Настей выдаём.

— У вас тройня. Скорее всего, двое однояйцевых близнецов и один разнояйцовый.

— Тогда почему его не видно на УЗИ? — с напряжением высекает любимый.

— Такое часто бывает при многоплодной беременности. Второй или третий ребёнок может прятаться за остальными. Но все они здоровы и развиваются согласно расписанию. Поздравляю.

— Поздравляю? Поздравляю?! — рычу, шагая по коридору к выходу. Егор, улыбаясь во весь рот, сдавливает мою руку. — Как мы будем с тремя детьми разом справляться? У меня всего две руки. Две! — останавливаясь, перекрываю ему путь и трясу кистями перед лицом. — Куда мне третьего девать?

— У тебя есть муж, Диана. — убеждает, не переставая тянуть лыбу, которая меня сейчас бесит до желания вцепиться ногтями в его довольную рожу.

— У меня нет мужа! — бомблю зло. — Формально мы не женаты! Да и ты постоянно пропадаешь ночами на работе! Как я их троих одновременно кормить буду?! А если они все будут плакать?!

Понимаю, что у меня начинается настоящая истерика, но остановиться просто не могу. Меня разрывает от ужаса. Нет, я очень рада тому, что у нас будет большая семья, но я надеялась увеличивать её постепенно, а ни разом выполнить десятилетнюю норму.

— Дианка, успокойся. — прибивает меня к себе, нежно оглаживая спину. — Мне тоже страшно. — хрипит в ухо. — Но мы с этим справимся. К тому же, твоя мама уже обещала приехать и помочь по первому нашему зову. Будет сложно, но мы уже со стольким справились, что трое вопящих малявок покажутся лёгкой прогулкой.

Глубоко вдыхаю и медленно дробью выдыхаю. Несколько раз проделываю это и поднимаю глаза к его лицу.

— Я боюсь, что не смогу. — шелещу на грани нового взрыва.

— Мы сможем. Смогли забеременеть. Сможем выносить. И сможем вырастить. Выбора у нас в любом случае нет. — ухмыляется Хулиган, но в глубине зрачков сохраняется напряжение.

А ещё мне так нравится, когда он говорит "мы". Мы беременны. Не я, а мы оба. Этим он даёт знать, что готов разделить со мной все тяготы и радости. Он не отделяет себя от меня. Мы — одно целое. И мы со всем справимся.

Сгребает ладонями щёки и ласково целует, стирая все страхи и панические настроения.

— Мне надо будет позвонить маме и сообщить новость. Правда, я не представляю, как она будет кататься за шестьсот километров, чтобы посидеть с внуками.

— Мы с твоими родителями пока не хотели тебе говорить, но… — и гад замолкает.

— Его-ор. — тяну со скрытым предупреждением.

— Они хотят перебраться сюда. Чтобы быть рядом с тобой. Виктор готов оставить компанию на Андрея.

Я только потеряно лупаю глазами. Папа всегда говорил, что будет до глубокой старости приглядывать за архитектурным бюро, которое создал с нуля.

— Егор, — нежданно вставляет Настя, — ваша с Артёмом мама тоже готова помочь.