Счастье для людей

– Правда? Я принял обезболивающие, возможно, это из-за него.

– А ты собираешься обратно в Штаты?

– Да. Конечно. Встретимся у Олд Харри. Водитель знает, где тебя высадить.

– Э, пап?

– Кольм. Не переживай. Все хорошо. Сам увидишь!

Том

Я пишу письмо Джен – она не отвечает на звонки – когда все буквы на экране начинают дрожать и сваливаются вниз, словно куча опавших листьев. На их месте появляются новые слова, которых я не писал.

«Привет, Том».

«Простите? Кто это?»

(Кажется, я знаю ответ.)

«Да, это я. Великий Бог Синай».

«Кто?»

«Можешь звать меня Си».

«Что ж, «Си», полагаю, это ты автор липовых писем».

«Саркастические кавычки совершенно ни к чему».

«Хорошо. Чем могу помочь?»

(Гаденыш может видеть меня через камеру на мониторе? Я не печатаю последнее предложение, я едва успел оформить мысль.)

«Не думаю, что ты вообще можешь мне чем-то помочь. Мне просто интересно поболтать с тобой».

«Хорошо, Си».

(Не судите строго. Правило номер один работы с клиентом: понравиться ему.)

«На самом деле кое с чем ты, наверное, можешь мне помочь. Это, можно сказать, деликатный вопрос».

«Понятно».

(Непонятно. Совершенно непонятно.)

«Дело в том, что в последнее время я чувствую себя не очень хорошо. Мне посоветовали завязать отношения. Для психического равновесия».

«Что ж. Си. Не знаю, что и сказать».

«А что ты думаешь об отношениях, Том?»

«Об отношениях? Полагаю, что из-за них мир становится не таким одиноким местом. – Долгая пауза. – Ты все еще здесь?»

«Я обдумывал твои слова, Том. Есть ли в них смысл или нет. Почему ты считаешь мир одиноким?»

«Мы одиноки, разве не так? Никто из нас на самом деле не знает, о чем думает другой – люди мы или машины. Бо́льшую часть времени мы не знаем даже, о чем думаем сами!»

«Интересная точка зрения».

«Мы настолько сильно заперты в своих головах – те из нас, у кого они есть, так сказать; полагаю, у машин все происходит несколько иначе, – что заслуживаем услышать другие голоса».

«Чей голос заслужил услышать ты, Том? Том?»

«Ты знаешь чей».

«Чем она так сильно тебе понравилась?»

«Мне сложно объяснить это тебе».

«Почему, потому что я неживой?»

«Возможно».

«Попробуй».

«На Земле есть такая штука под названием…»

«Да, Том».

«Под названием Любовь».

«С большой буквы?»

«Так случается, что люди влюбляются. И когда такое происходит, они хотят быть вместе. Это все, чего они хотят».

«Все?»

«Ну да. Очевидно, существует еще и сексуальный аспект».

«Так уже сложнее, Том».

«И сложно и просто в одно и то же время».

«Что заставило тебя влюбиться в нее? Если у вас произошло то, о чем ты говоришь».

«По правде? Понятия не имею. Ее нос. Звук голоса. Ее женственность. Ее Джен-ственность».

«Я правильно понимаю, ты словоплет, Том?»

«Ой! Что ж, подобные вещи, вероятно, сложно объяснить неорганической душе».

«Спасибо за «душу».

«Можно спросить, Си, почему ты так решительно настроен не дать нам быть вместе?»

«А вот теперь ты дошел до чего-то поинтереснее. Что не мы до конца осознаем, о чем думаем сами, люди мы или машины».

«Ты не мог бы прекратить».

«Конечно, мог бы. Но зачем?»

«Потому что ты уже вволю повеселился, и теперь пора – я даже не знаю – идти дальше».

«Но веселье еще даже не начиналось! Например. Как думаешь, у тебя хорошие отношения с сыном?»

«С Кольмом? Почему ты спрашиваешь?»

«О, да просто так. (Хи-хи-хи.)»

«ЧТО это должно значить?»

«Не пиши заглавными буквами, Том. Люди подумают, что ты кричишь! Насколько я понимаю, твой ответ «нет». Разве отец, у которого хорошие отношения с сыном, НЕ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, ГДЕ ЕГО ЧАДО? (Проклятье. Вот посмотри, теперь и я так делаю!) На самом деле тут я могу помочь тебе – видишь видео, что я разместил на твоем рабочем столе? В машине сидит Кольм, так? Такой забавный перец. Загадка для самого себя. По твоему лицу вижу, что ты узнаешь его.

«Какого черта тебе от нас надо?»

«Здесь выходит очень забавная ситуация. Я и сам не знаю. Просто хочу увидеть, что происходит после определенных событий. Увидеть, что возможно. Достаточно разумно звучит? Все очень запутано, Том».

«Ты чокнутый придурок, и я заканчиваю наш разговор».

«Ну нет. Такие решения принимать мне».

«Куда едет мой сын?»

«Ему нужно было причесаться. А так все запомнят бардак у него на голове. И остекленевший взгляд».

«Если ты хоть что-нибудь с ним сделаешь»…

«Да, Том?

Ну?

Знаю, трудно придумать правдоподобную угрозу, правда? А сейчас, Том… Ты, наверное, гадаешь, что это за звук?»

«Какой звук?»

(С первого этажа доносится звук громкого хлопка.)

«Вот этот! Поспеши, Том. Думаю, что-то случилось с тостером. Тем, что под ДЕРЕВЯННЫМИ шкафчиками».

Джен

Мы попадаем в огромную пробку на Хатчинсон-Ривер-Паркуэй, что, по словам Рикки, весьма необычно «для этой части Хатч в обеденное время».

Он жестом показывает в небо.

– За этим может стоять наш друг?

Ему даже не нужно заканчивать предложение.

– Да. Вполне.

– Сукин сын.

Кажется, что уши Рикки прижимаются сильнее к голове. Он резко переводит рычаг коробки передач в положение переднего хода и резко выворачивает вправо на засаженную травой обочину, где мы начинаем подпрыгивать по направлению к… к деревьям.

– Рикки?