Счастье для людей

Зрелище довольно удивительное – уродливое животное, мчащееся вдоль берега, и если бы это была лошадь, можно было бы сказать – галопом. Мяч летит над ее головой, ударяется о берег, отскакивает, собака подпрыгивает, чтобы ухватить его в воздухе, но мяч ударяется о нос животного и падает в накатившую волну.

– Вот бестолочь! – выкрикивает Том, но у него даже слезы наворачиваются от смеха.

– Чей он?

Поблизости никого нет, а пес несется к нам со своим трофеем.

Том

Она выпускает мяч у ног Джен и пошире расставляет передние лапы. Лучше сейчас мяч от нее не прятать.

– Думаю, она хочет, чтобы ты его бросила.

– Очень справедливо – играть со всеми по очереди. Это девочка? Похоже, что да.

Джен кидает мяч. Бедная собачонка уносится прочь, она, вероятно, счастливейшее создание в радиусе мили. Возможно, даже во всем Дорсете.

– Мне нравится эта собака, – говорю я Джен.

Тем временем она вернулась и теперь оставляет мяч у моих ног. На самом деле кажется, что она пытается включить в игру нас обоих, и мы смеемся над ее чувством справедливости. Воспользовавшись приемом, хорошо работавшим в молодости, когда я играл в дальней части крикетного поля, я послал обслюнявленный старый мяч высоко в сторону заходящего солнца.

– Ты бы сказала, что она пегая? – спрашиваю я, когда собака молнией бросается за ним.

– Частично. Но, кажется, разные части ее тела окрашены по-разному.

Это правда. И когда она возвращается (оставляя мяч Джен), мы пытаемся рассмотреть признаки смешанных в ней пород. Мы оба согласны, что голова от стаффордширского бультерьера, скрещенного черт знает с кем, передняя часть туловища от кого-то вроде лабрадора (но не его самого), расположение лап не свойственно ни стаффордширу, ни лабрадору, ни вообще какой-либо собаке.

Улыбающийся монстр лает. Он с нетерпением ждет возобновления игры. Джен бросает мяч, ее лицо розовеет от приложенного усилия, и на меня накатывает волна восхищения женщиной, которая готова для разнообразия поиграть даже с наиуродливейшей собакой на юге Англии. Возможно, даже во всем Северном полушарии.

Джен

Она играет с нами почти полчаса, скрупулезно относясь к смене подающего, из-за чего мы приходим к мысли, что она, должно быть, невероятно сообразительная, ей не удается ловить мяч с первой попытки, что очаровывает нас еще больше. Ее энтузиазм, энергия и незамысловатая радость заразительны, и в лучах вечернего солнца во всем этом появляется некая магия, в том, как высокий англичанин откидывается назад для броска, в том, как кошмарный пес неизменно несется за мячом вдоль линии прибоя. В какой-то момент у меня появляется мимолетное волнующее ощущение, что сейчас я живу настоящей жизнью.

Мы решаем проверить ошейник животного, возможно, там есть номер телефона или адрес хозяина, который, возможно, переживает. Но там только серебряная бирка с именем, почему-то написанным неправильно и заключенным в кавычки.

«Лакки».

Она убегает так же внезапно, как и прибежала. Подобрав мяч там, где он приземлился после одного из дальних бросков Тома, не оглядываясь, уносится в неизвестном направлении.

– Вернись! – со смехом кричу я.

– Это было так странно, – говорит Том. – Больше, чем просто странно.

– Думаешь, она была призраком? – предполагаю я.

– Определенно. Отправлена сюда из другой реальности.

– А нам не показалось?

– Мы никогда не сможем с уверенностью сказать.

– Мне нравится, когда у собаки выворачиваются уши.

– Когда я был маленьким, мы завели красного ирландского сеттера, – говорит Том. – Рэд. Невероятно оригинальное имя. Красивая собака, но она не стала бы бегать за мячом, или за палкой, или даже за белкой. В основном он делал свои дела, а потом тащил свою задницу по ковру.

– Наш тоже так делал! Наверное, они все так делают. У нас был пудель по кличке Честер. Он страдал деменцией. Оказавшись в углу комнаты, он не мог понять, как развернуться. Нам приходилось брать его и показывать, куда идти. Однажды он попытался оприходовать священника.

Нижняя часть облаков над морем приобрела розоватый оттенок.

Я говорю:

– Как думаешь, с ней все будет в порядке? С Лакки.

– Да. Уверен.

– Почему?

– Ну, у нее совершенно точно есть дом.

– И неграмотный хозяин?

– Может быть, и она служит ему мозгом.

– Мне она очень понравилась, Том.

– Похоже, ты ей тоже понравилась.

– Ты ей понравился больше, потому что можешь дальше закинуть мяч.

– Она предпочла тебя, потому что ей не нужно было так быстро бегать.

Свет стал золотисто-кремовым; на песке все еще видны отпечатки наших ног и лап Лакки, и я почему-то подумала о сохранившихся следах ног древнего человека, найденных в руслах пересохших африканских рек.

– Что в итоге стало со стариной Честером? – спрашивает Том.

– Его похоронили под яблоней в глубине сада. А с Рэдом?

– О нем позаботился ветеринар. Мне до сих пор жаль, что мы не принесли его домой.

Том