Счастье для ведьмы

Взглядом я выделила среди сородичей Акайо. Хорош! Судя по напряженным позам, идет приглушенный, но очень эмоциональный разговор на крайне неприятную тему. И нетрудно догадаться, на какую.

Вторая группа, занявшая восточную часть, вызвала у меня дрожь омерзения. Я увидела там Тхана, склонившего голову перед хрупкой и небольшой женщиной, по сравнению с сопровождающими ее нагшарами. Даже издалека было видно: красивая, с белоснежной кожей, иссиня-черными, распущенными волосами и черным, с белыми боковыми полосками, хвостищем вместо ног. Брр-р…

Ее телохранители… или мужья, кто этих змей разберет с их семейным укладом, сноровисто расстилали ковер и укладывали с десяток больших подушек. Затем поставили низкий столик с напитками. Жгучая брюнетка заползла на ковер и, надо думать, комфортно устроилась на подушках, при этом царственно и весьма недовольно взирая на своих сородичей, словно у нее зуб болит.

Такое уважительно-виновато-приниженное положение Тхан мог принять только перед матерью, а значит внизу нас ждет сама королева нагшаров.

Ка-ра-ул! Я невольно бросила нервный взгляд на Эрна, намереваясь предложить ему расстаться у горы. Я пойду своей дорогой, а они пусть сами как-нибудь… Но у них же моя Моль! Как оставить ее у этих хищников?

На северной стороне зловещими статуями замерли у края площадки четверо горгулов, молчаливо-бесстрастно взирая на происходящее. Настоящие гиганты в темных кимоно, с короткими волосами, все, как и Эрн, немножко серые. На их каменных лицах не отражались эмоции, лишь с пальцев сыпался сияющий «песок». Ну да, уже давно заполдень, а до вечера еще долго и, несмотря на облачность, солнце в горах активное.

На южной стороне, активно жестикулируя вокруг трех согбенных пленников, ругаются драконы, и самый яростный – Феро. Слева от него трое родственников полыхают пламенными шевелюрами и красуются в таких же как у него красных кафтанах, подпоясанных бордовыми кушаками и черных лаковых сапогах… Напротив них скорбно замерли еще трое соотечественников, с менее яркими волосами и в нарядах попроще. Похоже, родня предателей, которых тут собрались судить.

А вот моей лошадки я не увидела, и сердце в тревоге сжалось. Одна надежда: может, она где-нибудь в кустиках поблизости обретается.

Наконец мы плавно приземлились в «секторе» горгулов. Эрн уважительно кивнул сородичу в таком же черном кимоно как у него. Предплечья этого здоровяка обвивали знакомые кожаные браслеты с металлическими штуковинами.

Все четверо «статуй» даже не дернулись, лишь вперили в меня изучающие и оценивающие взгляды, под которыми Эрн положил мне, честно сказать, оробевшей, на плечи тяжелые ладони. По ходу «царского» осмотра он все сильнее стискивал и прижимал меня к себе. В какой-то миг Эрн в полном молчании поднял мою руку и показал сородичам брачную метку.

Бесцеремонное изучение тут же прекратилось, более того, горгулы едва заметно дернули уголками губ. Познакомившись с темпераментом Эрна, я догадалась, что эти каменюки мне тепло улыбнулись. Уж как умеют. Я тоже изобразила не менее «теплую» улыбку, махнув трясущейся от напряжения лапкой.

От горгулов меня отвлекли Акайо, Тхан и Феро, вот эти подошли и улыбнулись широко, не скрывая радости.

– Ну здравствуй, пламенная, я рад, что ты выжила! – восторженно пробасил Феро и торжественно положил к моим ногам настоящий мешок, оказалось – с деньгами. Где еще такое увидишь? – Принимай свое золото…

– И даже прекрасно выглядишь! – ухмыльнулся Акайо, ставя рядом с драконьим свой мешок.

– И все еще шикарно пахнешь! – криво улыбнулся Тхан, положив сумку с золотом поверх ирлинговой.

– И вам не хворать, господа, – нейтрально поприветствовала я, ведь они-то спасать меня не ринулись, как Эрн. В свою волшебную безразмерную сумку заработанное золото я засунула с трудом, тяжелое. – А где моя Моль?

– А, подарили торговцу, – беспечно отмахнулся дракон.

Ирлинг отметил, как вытянулось мое лицо, и быстро пояснил:

– Мы слишком торопились сюда, а твоя лошадь немощная и старая, она бы долго тащилась.

– Вы не имели права дарить мою лошадь! – возмутилась я, ощущая, как клокочет внутри обида, горечь и злость.

– Еля, чудо лесное, ну зачем тебе эта обуза, когда у тебя теперь куча золота и собственный горгул с крыльями? – хмыкнул Феро, блеснув огненным взглядом в сторону Эрна.

Я выпрямилась до хруста в спине, задрала голову и, стараясь охватить взглядом эту бесстыжую компанию, зашипела: