Счастье для всех

– Ладно, твоя взяла, – наконец согласился Орф. – Но смотри, хомо. Если ты не вернешься через сутки в это же время с ножом и головой того снайпера, то твоего кореша наш повар подвесит на крюк и не спеша разделает на отбивные, прижигая места срезов каленым железом. Процесс где-то на сутки, проверено. А чтоб не загнулся он раньше времени, накачаем самогоном до бесчувственного состояния. Кстати, рекомендую – хороший первач, влитый в человечью тушку перед разделкой, придает мясу неповторимый аромат.

Я молчал. Говорить бесполезно, когда человек ли, мутант ли ведет монолог, слушая лишь самого себя. А этому вообще проще – всегда есть с кем поговорить. Правда, сомневаюсь, что вторая голова что-то может выдать членораздельное, кроме подвываний, щелканья пастью и пускания слюней. Хотя некоторым от собеседника больше ничего и не нужно.

Тем временем Орф подковылял к Шухарту и когтем подцепил на нем окровавленную камуфлу на животе. Та разошлась с треском, словно ее лезвием ножа резанули.

– Печень, – хмыкнул мутант. – Самое мое любимое блюдо.

Произнеся это, он вдруг с силой всадил «синюю панацею» в живот американца, будто бил на поражение «плоской розочкой» – так в народе называют донышко разбитой бутылки с торчащими из него осколками. Умельцы, зажав такую штуку в ладони, резко втыкают ее в лицо или в незащищенное брюхо жертвы, а потом проворачивают «розочку», вырывая при этом из тела нехилый кусок плоти.

Орф «панацею» проворачивать не стал, просто отнял ладонь от окровавленного живота Рэда и брезгливо вытер ее об левый рукав шухартового камуфляжа, который, пожалуй, единственный не был насквозь пропитан кровищей. Но меня сейчас интересовали не гигиенические процедуры мутанта. Я, остолбенев, смотрел, как внутри живота американца разливается синее пламя, пробиваясь наружу, словно свет лампочки из-под торшерного абажура, сработанного из тонкой кожи.

– Каждый раз удивляюсь, – прокомментировал Орф. – Ощущение, будто брюхо вскрыл, ладонь чувствует, как кишки рвутся от лепестков «панацеи». А руку уберешь – ничего, только сияние изнутри идет. Недавно пулю Молчуну из башки доставал, так у него из ноздрей, ушей и рта светило, будто я ему фонарь в череп ввинтил. И глаза сверкали, как два прожектора. Но ничего, «панацея» сработала нормально. Правда, и казусы случаются. Бывает, понравится ей внутри пациента, и тогда она его есть начинает изнутри. Но тут уж ничего не поделаешь. Орет бедолага, хоть из дома беги. И добить никак, «панацея» ему смерти не дает. Голову пытались рубить, так бесполезняк, не рубится шея, будто железная. Стрелять – тоже дохлый номер. Пули только плющатся или рикошетят от тела, того и гляди, сам под раздачу попадешь. Боулинг как-то предложил пациенту гранату в пасть запихать, ну, или не в пасть, куда получится, в общем. Дебил, одно слово. Еще не хватало «панацею» повредить. Пусть уж питается, если не повезло клиенту.

– И многим не везет? – поинтересовался я.

– Когда как, – пожал плечами общительный хозяин кабинета. – Иногда десяток подряд вылечит – и хоть бы хны. А порой через одного жрет, утроба ненасытная. И куда все девается – непонятно. Она, как поест, обратно вылезает и снова каменеет, только свет внутри нее переливается. Пациента же можно сеном набивать и в угол ставить для красоты. Пустой он внутри, как барабан, нету ничего. Ни костей, ни клочка мяса. Одна шкура задубевшая, как новая кирза, и глаза реально остекленевшие, синим светом слегка поблескивающие изнутри.

– Что ж ты не предупредил, прежде чем лечить?

– А смысл? – поинтересовался Орф. – Так бы твой кент гарантированно помер меньше, чем через час, а так у него какой-никакой шанс. «Синяя панацея» – она как раз для безнадежных, кому терять нечего. Кстати, она чаще вашего брата жрет. Порождения Зоны, вроде нас, нормов, редко от нее страдают, своих она не обижает. Но, похоже, этот твой хомо везучий.

Словно в подтверждение его слов, из черного от запекшейся крови входного отверстия на животе Шухарта вывалился слегка сплющенный кусочек свинца, скатился по заляпанной кровью штанине и упал на пол. Следом выползла «панацея». Сначала один лепесток показался, потом другой, расширяя рану.

Я слегка поморщился. Неприятное зрелище, когда из живого человека вот так лезет не пойми что. Слегка напоминает фильм ужасов про инопланетян и всякие там внеземные формы жизни. Хотя дамп его знает, что на самом деле из себя представляет то, что сталкеры прозвали хабаром. На Большой земле поговаривают и про Посещение инопланетянами, мол, все эти чернобыльские взрывы и их последствия – все это от них. Не верю я в эти сказки, но сейчас, увидев вылезающую из американца «панацею», на мгновение усомнился.

Орф шагнул вперед, подставил лопатообразную ладонь – и в нее упала мерцающая слегка потускневшим небесным светом синяя кувшинка, уже успевшая окаменеть.

– Устала, – улыбнулся Орф, пряча в железный шкаф свое сокровище. – Думаю, следующего хомо она точно схомячит, такой вот каламбур, хе-хе. Так что, если пулю словишь, приходи. Вылечим со скидкой как постоянного клиента.