Счастье дурака

– Ну, терпенья не хватает! – прошипел я, с трудом отрываясь от текста. В неосвещенную прихожую впорхнула Кэти, на ходу стягивая стоптанные боты, следом молча шагнул довольно высокий парень в кожаной куртке с гитарой наперевес, поздоровался. – Добро пожаловать в мои пенаты, – усмехнулся я. – Раздевайтесь, проходите, садитесь….

Парень неуверенно прислонил гитару к стенке, снял куртку и теперь держал ее в руке, не зная, куда девать. Кэти тут же расхозяйничалась, открыла шкафчик, повесила одежду на вешалку. Я повздыхал о потерянном вечере, но делать было нечего, сам виноват, да и к гостям следовало проявить элементарное внимание; пошел, показывая дорогу, включил свет и выключил музыку. Игорь чинно сел на диван, положив гитару на колени, Кэти вскарабкалась с ногами на любимый подоконник. Некоторое время мы молчали.

– Я забыл взять тексты, – покраснев, сказал Игорь.

Кэти поглядела на нас, как на Онегина с Ленским, причем я, кажется, был Онегиным. Я вальяжно так кивнул.

– Бывает….

Помогать «самородку» не было ни малейшего желания. Захочет – выкрутится.

– Давайте, я вам спою! – с вызовом предложил Игорь.

– Ну, спой.

В глазах парня сверкнула злость, и я почувствовал неожиданное удовлетворение, будто расплатился за скомканный день. А он взял гитару, пробежался по струнам, и как-то сразу от его неуверенности не осталось и следа. После почти невесомого вступления бой показался мне чересчур резким.

– Встаем на раз,

Зачинщики историй,

Мы ловим дикий кайф (я поморщился)

От нашего труда! – с напором продолжил Игорь. У него был действительно великолепный голос, никакие модуляции, зато жесткий густой тембр с лихвой искупал недостатки.

– Собакам – фас!

Какая, к черту, воля,

Когда пришел приказ –

Ни шагу назад!

Я вдруг поймал себя на том, что ногой отбиваю ритм. Музыка, хотя и примитивная, цепляла. Игорь раскраснелся, склонившись над гитарой, он переходил на крик, я мельком увидел Кэти, – она глядела затуманенными от восторга глазами. Она никогда не глядела так на меня!

– Не в небе соль.

Летать дано лишь птицам,

А мы шли по

Прорытой колее.

Тупая боль,

Застрявшая в глазницах

Безмозглых черепов

На проклятой земле….

Пауза. Общий вздох. Музыкант мотнул головой, убирая с глаз длинноватые темные волосы. Опять перебор, одними подушечками пальцев, томящий и долгий…. Я ощущал на губах слова вместе с капельками пота. И припев, медленный, мелодичный, совсем не похожий на судорожный ритм куплета:

– А как хорошо все начиналось! Как хорошо! Как….

Он ударил по струнам и остановился, тяжело дыша, как после быстрого бега.

– А дальше? – кивнул я.

– Это все, – ответил он. – Вам не понравилось?

– А чего ты, собственно, от меня хочешь? Безусловного одобрения? Я все равно не смогу никуда тебя протолкнуть, я не продюсер!

Игорь опять покраснел.

– Я просто хотел узнать ваше мнение, – подчеркнуто вежливо ответил он. А парнишка выдержан, – со странным удовольствием подметил я, – гляди-ка, аж трясется от злости, а отвечает как на дипломатическом приеме.

– Па-авел! – умоляюще протянула Кэти.

– В ваших книгах ведь есть стихи, – тихо добавил Игорь, и я сдался.

– Ну, ладно. У тебя попадается рифма, это безусловный плюс. Насчет смысла я не уверен, нужно посмотреть тексты. Кэти, – кивнул я оторопевшей девушке. – Беги, поставь кофе. – Кэти исчезла на кухне, тогда я повернулся к Игорю. – Посмотрим, что можно сделать.

Игорь сыграл еще одну свою песню, одну – Чижа и две – ДДТ, подозреваю, Кэт успела разболтать ему мои пристрастия. Потом мы часа три пили кофе, болтали о пустяках, он все интересовался, что я пишу, попросил автограф. В начале двенадцатого ушел. Скоро начала собираться и Катерина. Я вышел в коридор проводить.

– Клево, правда? – одевшись, вздохнула она. – А то ты был таким… сердитым, я думала, не возьмешь.

– Тебе он нравится? – с улыбкой спросил я.

– По нем все наши девчонки тащатся, – простодушно сказала она. – Блин, подумать только, станет он звездой, какие у меня будут знакомые! Ты – знаменитый писатель, Игорь – супер–звезда.

А ты будешь замужем с ребенком на руках и хорошо если за приличным человеком, – с неожиданной горечью разглядывая ее, такую жалкую в купленной в сэконд–хэнде синей дутой курточке, подумал я, вспоминая шикарную Светлану. Катя, почувствовав мое настроение, притихла, сама открыла замок.

Дверь неожиданно поддалась, и в квартиру едва не упала Глафира Львовна, несомненно подслушивавшая на пороге. Я вздрогнул. Кэт взвизгнула, отпрыгивая. От Глафиры шел спертый дух пота, перегара и мужского одеколона, загребая ногами, она сделала пару шагов и насмерть вцепилась в дочку.

– Шлюха! – просипела она, – б… немытая! А ну пошла отсюда! Пошла! Лахудра!

Кэти поглядела на меня с таким ужасом, что я, в душе извиняясь перед Мишкой, не мог не вмешаться.

– Глафира Львовна, – беря мамашу под локоть, сказал я. – Отпустите де….

– Пидар! – с изумлением тряся обесцвеченными буклями, заявила она. – Я щас, бля, сюда, с мили–лицией….