Счастье. Двадцать семь неожиданных признаний

– Ну ты слушай, что я говорю, а потом вопросы задавай. Мне мать говорит: может, ты это… ребятам отдашь, может, они домой заберут хотя бы один мешок… Ну вот такие дела. Понял?

– Нет, – честно ответил я. Никогда мне мой друг Колупаев ничего просто так не давал, всегда в этом был какой-то глубокий смысл. Или в обмен, или для укрепления дружбы, как он говорил, в общем, не привык я от него получать никакие подарки. Тем более такие глупые.

– Зачем нам твои яблоки? – прямо спросил я.

– Ну как зачем? Варенье сваришь… Или этот… конфитюр… В чай их хорошо класть, вместо лимона. Да просто так пожуешь, не развалишься. Они вкусные, между прочим. Витамины. Тебе приятно, а нам польза. Или наоборот. А то они на балконе гниют, создают неприятные ощущения. Иди-иди, спроси.

Я неохотно поплелся домой.

Как раз воскресенье. Выходной день. Мама была дома.

– Мам! – закричал я с порога. – Нам яблоки случайно не нужны?

– Не нужны, – твердо сказала мама.

– А то Колупаеву из деревни три мешка привезли. Он спрашивает, не хотим ли мы сделать из них конфитюр.

– Глаза открой, Лева! – строго сказала мама.

На столе в большой комнате стояла ваза, доверху набитая яблоками. Красными. И зелеными.

– Меня на работе женщины умоляют взять, – сказала мама грустно. – У всех девать некуда. А у нас участка нет, вот все и предлагают…

– Ну разве это много? – недовольно сказал я, указывая на вазу. – Это мы за один раз съедим.

– Иди сюда! – приказала мама.

Я пошел на кухню. Яблоки были везде. Они варились в кастрюле, стояли в тарелках на высоком буфете, ими был заполнен весь подоконник и весь стол.

– Когда я все это переварю на варенье, – устало сказала мама, – попробуйте только сказать, что невкусно. Я вас поубиваю. И с яблоками ко мне больше не подходи.

Я вдруг вспомнил, что в старых садах на Большевистской улице – они сохранились еще с тех времен, когда тут стояли деревянные одноэтажные дома, – повырастали на деревьях крупные яблоки и что вся трава вдоль улицы ими завалена.

Яблоки продавали старушки около метро. Ими торговали на улице в лотках возле овощных магазинов. Иногда яблоки лежали в деревянных ящиках просто так, их даже никто не охранял. Люди несли их в сумках и авоськах.

Вернувшись к Колупаеву, я застал у него несколько человек в прихожей, причем самого разного возраста. Некоторые были совсем мелкие, другие наоборот – даже постарше меня.

– Моченые яблоки – прекрасная закуска к спиртным напиткам! – говорил Колупаев важно, обращаясь к какому-то человеку лет шести. – А шарлотка? Этот традиционный яблочный пирог? Он же пользуется неизменным успехом вот уже сотни лет, и не только во французской кухне, но и во многих других точках нашей зеленой планеты!

…Наконец Колупаев раздал каждому по одному яблоку, и все молча разошлись.

– Какая-то катастрофа, – жалобно сказал Колупаев. – Ну что твоя мама сказала?

Я молча покачал головой.

– А мне мать говорит: у тебя полгорода знакомых, пока не раздашь хотя бы мешок, не будет тебе ни обеда, ни ужина. Только завтрак, и то диетический. Овсянка.

– А ты-то тут при чем? Это же не ты их привез.

– Ну понимаешь, какое дело… Мамин брат, он приехал вечером на грузовике. Принес мешок и говорит: «Может, еще?» Ну, мать говорит: «Ты что, это и так много». А я говорю: «Ничего не много. В магазине по тридцать копеек, а мы по двадцать продадим». Она говорит: «Кто будет продавать, ты?» Я говорю: «Я». Она говорит: «Ну и что, на рынок пойдешь?» Я говорю: «Да какой рынок, просто знакомым». Ну и конечно, ее брат тоже немного на нее поддавил. «Чего ты, – говорит, – сомневаешься, у вас в городе витаминов на зиму вечно не хватает». Она махнула так рукой, ну вас на фиг, а он на радостях еще два мешка принес. Я даже не знаю, сколько тут. Может, 50 кило. А может, 100. Что делать, Лева? Я ей говорю: мам, ты напиши хоть какие-то рецепты… Как этот… яблочный пирог делать, как что. Она начинает орать как резаная. Вот пошла сейчас в церковь. Взяла сумку и пошла нищим раздавать. Сегодня же Яблочный Спас.

– Яблочный кто? – не понял я.

– Ну праздник такой, – поморщился Колупаев. – Церковный. Ты чего, Лева, такой неграмотный? Нерусский, что ли?

– Русский, русский, – хмуро сказал я.

– Ну, традиция такая. Все несут в церковь яблоки. У нас тут церковь на Большевистской улице, ты же в курсе. Ну вот… Но это когда несут? Когда их нет! В этом году даже нищие, наверное, не возьмут. Сейчас мать придет, начнет в меня этими яблоками швыряться.

– Уже швырялась? – механически спросил я, ничего не имея в виду.

– Ну да, швырялась! – вздохнул Колупаев. – Попала в голову, между прочим.

И тут я почувствовал какой-то толчок в грудь. Ну или укол в кровь. В общем, не знаю, как сказать, но что-то такое.

Я вышел на колупаевский балкон. Там стояли три таких по виду не очень больших мешка, самых обычных, в каких крупу возят в магазинах. Доверху набитые яблоками. Я взял одно, дыхнул, потер об рубашку и начал лениво жевать. Рядом со мной встал Колупаев и тоже начал лениво жевать. Жил он на втором этаже девятиэтажного дома.

Под нашими окнами прокатился какой-то гражданин на трехколесном велосипеде.