Счастье есть, оно просто сейчас…

Когда средняя дочь прошла в первом классе тест Айсинга и показала самый лучший результат среди первоклассников или начальной школы, Вера была не амбициозной матерью, знала итак без тестов, что у неё умные, хорошие дети, её замечательная любимая учительница постоянно рекомендовала Вере Ивановне делать уроки вместе с ней, на что она ей в вежливой форме отвечала, что учится её дочь, а не она, и, поэтому никогда не будет сидеть с ней рядом при выполнении домашнего задания. Но Вера Ивановна всегда, если это действительно требовалось, оказывала посильную помощь детям в учёбе. У средней дочери были и успехи, и неудачи, но всегда её собственные. Она выросла умной самостоятельной девочкой. Её постигло первое разочарование в мире взрослых, когда она решила поступать после седьмого класса вместе со своей любимой подружкой в лицей. Девочки набрали достаточное количество баллов, но не прошли, а мальчик – одноклассник, который был полный двоечник, поступил. Дочь настолько была огорошена случившимся, что настояла на переводе в другую школу, которая находилась рядом с домом. У неё началась более насыщенная школьная жизнь, её стали приглашать участвовать в разных творческих мероприятиях. Стопка грамот и сертификатов росла и росла. В старших классах, когда пошла более сложная математика, её средняя дочь, решая предполагаемые контрольные задания к экзаменам, просила у Веры Ивановны помощи. Естественно, Вера подходила к дочери и с умным видом смотрела на монитор компьютера и вслух читала задания, даже не понимая о чём читает, порой давая умные рекомендации. Но дочь вдруг вскрикивала: «Я поняла!» и проблемы с решением преодолевались. Дочь до сих пор уверенна, что мама очень хорошо разбирается в математике.

Хуже всех пришлось со средним сыном, который совсем не хотел учиться. Вера сперва думала, что у него скверный характер, но потом у него всё чаще и чаще стали проявляться нервные, психические срывы. Вера обращалась к специалистам, но на первом этапе ей попадались очень равнодушные люди-врачи. Ещё равнодушнее оказались учителя. Ей почти каждый день звонили социальные педагоги, которые угрожали и предупреждали, что поставят ребёнка на учёт в детскую комнату полиции из-за его постоянных пропусков. Попутно Вера обивала пороги клиник, прося о помощи и ища причину таких срывов и нежелания обучаться в школе. Однажды, она поделилась со своей давней приятельницей о своём горе, и та посоветовала созвониться с её бывшей однокурсницей, которая стала председателем той самой комиссии, которая постоянно угрожала Вере и её сыну. Дело сдвинулось с мёртвой точки. По рекомендации однокурсницы ребёнка показали хорошему психоневрологу, а тот в свою очередь порекомендовал замечательного невропатолога – молодого специалиста, который полностью провел обследования сына. В результате ребёнку порекомендовали индивидуальное обучение. Но на этом всё не закончилось. Вере ещё раньше по поводу своего сына приходилось присутствовать на разборках в школе в кабинете директора. Это больше всего походило на расправу с ребенком и его родителем, когда пять или шесть педагогов вместе с директором начинали высказывать свои претензии к ребёнку, а потом его унижать в присутствии родителя и самое смешное, в присутствии психолога. Как Вере пришлось убедиться, школьные психологи, с которыми ей пришлось сталкиваться в последнее время – это люди, получившие за деньги кое-какое образование, к настоящей психологии им, как от Земли до другой галактики. Однажды, ей пришлось защитить своего ребёнка от напавшей на него такой компании педагогов. Видя, что её сын стоит потерянный, она вдруг в разгар «суда Линча» громко и резко сказала сыну:

– Выйди из кабинета, пожалуйста… – Сын посмотрел на неё непонимающим взглядом. Ей пришлось ему повторить, слегка повысив голос и делая паузы между словами:

– Выйди… быстро… из… кабинета! – и только после того, как вышел из кабинета её ребёнок, она повернулась к опешившим педагогам. Она встала и подошла к столу директора, слегка стукнула по столу кулаком и сказала:

– Значит так… – её молча слушали и понимали. Больше её в школу по поводу пропусков не вызывали.

В другой школе, в которую они перевелись, к сожалению, повторились пропуски. Это ещё до того, до той помощи…

В кабинете сидели учителя и с упоением ругали не только сына, но и плохую, нерадивую мать (к тому времени Веру Ивановну уже наградили Орденом материнской славы третьей степени в краевом центре). Сын стоял, и Вера с беспокойством заметила, как кривая улыбка поползла по его лицу.

– Вот, посмотрите, он улыбается! Ему смешно, смотри какой! – сказала какая-то учительница.

– Выйди из кабинета! – сказала Вера, а потом, после того как сын покинул кабинет, пояснила педагогу – это нервная улыбка. Это гримаса – потом встала и резко сказала – Вас услышали и поняли. До свидания.

А потом уже пришла помощь. Она опять перевела сына в другую школу и началась более спокойная жизнь. Дети ходили три раза в неделю на занятия и к ним относились с пониманием, оказывали посильную помощь.