Счастье – это…

– Когда тебе звонит девушка, сынок, невежливо заставлять ее ждать, – вырывает мама из мыслей.

– Да, ты права. – Поднимаюсь из-за стола и иду по направлению к кухне. – Алло?

Не хочу, чтобы мама слышала этот разговор, и она все прекрасно понимает, остается в гостиной в своем кресле и чашечкой чая. Обожаю ее за это, она никогда не вмешивалась в мою личную жизнь без позволения.

– Марк! – рыдающим голосом произносит Полина. – Прости, но мне больше не к кому обратиться.

Меня словно ударили, чем-то тяжелым по голове. Я буквально падаю на кухонный стул. Боже, что случилось? У нее настоящая истерика.

– Что случилось? – встревожено спрашиваю.

– Марк, мне нельзя домой, – говорит она так, что я не могу разобрать и половины.

– Полина, пожалуйста, успокойся и объясни, что случилось?

– Марк, прости, я должна… Я такая дура! Мне нужно было бежать сразу без оглядки, но… – она заикается, всхлипывает.

– Полина, милая, возьми себя в руки и скажи толком, где ты?

– Я не знаю, – немного успокоившись, отвечает она, – не знаю, что мне делать, я на улице не знаю где.

– Так хорошо, уже что-то. А теперь расскажи, что ты видишь? – как можно спокойнее говорю я. Она наверняка заблудилась и испугалась.

– Не знаю, тут парк, лавочки.

– Отлично, это рядом с твоим домом? – пытаюсь понять, где она.

– Наверное. – Вздох бессилия вырывается из меня.

– Так, парк, хорошо. Может что-то еще: магазин, памятник или табличка какая-нибудь?

– Памятник есть вдалеке, он большой, вроде женщина.

– Хорошо, похоже понял. Жди там, я скоро!

– Ладно, – она снова всхлипывает и плачет.

Не могу это слышать. Вся обида и злость испарилась. Я должен ей помочь. Вскакиваю со стула, на котором сидел и возвращаюсь в гостиную к маме, она допивает свой чай и с пониманием смотрит на меня.

– Все хорошо, сынок?

– Мам, извини, но мне нужно бежать, срочное дело.

– Да, да, не переживай, беги по своим делам, – она подходит ко мне, обнимает и на ухо добавляет. – Ты главное не руби с плеча, дай ей все объяснить.

Мама всегда очень тонко чувствовала мое душевное состояние. И этот раз не исключение. Она сразу поняла, что что-то случилось и это касается Полины. И как мудрая и любящая мать понимающе отпускает меня, целуя в щеку.

– Беги уже.

Целую ее в ответ, накидываю легкую куртку, спускаюсь и сажусь в машину. Как я понял, Полина должна находиться в парке рядом с ее домом, ну как в парке скорее это аллея. Широкая пешеходная дорога, выложенная тротуарной плиткой, посередине клумбы с цветами, а по краям лавочки. Сегодня довольно холодно, но небо чистое, еще светло несмотря на то, что время десятый час вечера. Выходя из машины, вдалеке замечаю памятник Родине-мать на Пискаревском мемориальном кладбища. Она должна быть здесь. Иду с самого начала аллеи, вглядываюсь в каждую лавочку. Примерно на третей скамейки я вижу стройную женскую фигуру, подхожу ближе, нет, это не она. Делаю еще пару шагов и понимаю, что ошибся, это Полина. На ней легкий сарафанчик, у которого оторвана одна бретелька, волосы растрепаны, сидит она, подняв ноги на лавочку, уткнувшись носом в колени, а руками обнимает себя и дрожит, скорее всего, от холода. В этой скрючившейся фигуре не сразу узнаешь изящную и грациозную Полину. Я осторожно, чтобы не напугать ее, подхожу ближе.

– Полина? – тихонько спрашиваю.

– Марк! – она вскакивает с места и кидается мне на шею.

Я, конечно, обнимаю ее в ответ. Она утыкается носом в мою грудь, и я чувствую, как моя футболка намокает от ее слез. Она снова плачет и рвет мою душу на части. Пытаюсь утешить ее.

– Полина, успокойся, – глажу по шелковистым, растрепанным волосам. – Что случилось? – она всхлипывает, и дрожь проносится по ее телу. – Ты вся дрожишь. Постой, – снимаю с себя куртку и накидываю ей на плечи. Она делает шаг назад и, утирая слезы, начинает говорить.

– Прости меня, Марк, но мне, правда, больше не к кому обратиться.

– Полина, пожалуйста, успокойся и объясни, чем я могу помочь?

– Прежде, я должна все тебе объяснить, – дрожащим голосом говорит она. – Ты ведь был так добор ко мне, а я…

– Постой, так дело не пойдет, – не даю договорить ей. – Поехали.

– Куда? – Полина испуганно смотрит на меня и делает несколько шагов назад. Она боится меня?

– Ко мне, я напою тебя горячим чаем с малиной, ты совсем замерзла, – как можно более дружелюбно отвечаю ей. – Не хватало, чтобы ты заболела.

– Нет, – неуверенно говорит она и обнимает себя за плечи. – Я не могу. Я не поеду. Это неправильно. Ты должен сначала выслушать меня.

Она ежится, ее колотит, толи от холода, толи от истерики, толи от страха. Я в один шаг подхожу к ней и хватаю в объятья. Она словно птенчик сжимается и утыкается носом мне в грудь.

– Полин, не выдумывай. Поехали. Так ты окончательно замерзнешь.