Счастье ходит босиком

– Да потому что от райцентра до вас не ближний свет, – в свою очередь удивилась Вера непонятливости Эли, – застудить можно ребеночка, пока везешь. Да и доверия, поди, к нашему фельдшеру нет. Здесь все же врачи получше, хотя…

– Вера, я уже закипаю. Зачем его сюда везти?

– Кого?

– Ребенка! – почти закричала Эля. Она раздражалась, когда люди «тупили».

– А куда ж его? – Вера откровенно удивлялась бестолковости Эли. – Раз клиент здесь живет.

– Господи, так она не для себя, а для клиента рожает? – наконец-то схватила идею Эля. – У вас там что, в деревне вашей, кладезь суррогатных матерей?

– Кладезя нет, – неуверенно сказала Вера, прикидывая, сколько должно быть, чтобы получился «кладезь», – у нас банк есть. Надька тоже на кредит попала. А он таким гадом оказался! – с чувством закончила Вера.

– Банк не гад, он сволочь, – Эля навела терминологический порядок в соответствии со своей картиной мира.

– Конечно, банк – сволочь. А мужик – гад.

– Какой мужик?

– Который работу потерял.

– Надькин муж, что ли?

– Ну ты скажешь, – засмеялась Вера, – Надькин-то и не помнит, когда имел ее, работу-то. Как он ее потерять может?

«Так, хорошая новость, мы перешли на “ты”. Плохая новость – я сейчас ее укушу», – подумала Эля. И это не было образным выражением. Однажды в школе ее обязали заниматься математикой с круглой, просто идеальной двоечницей – в порядке подтягивания. Страна на страницах газет «подтягивала тылы», а дети подтягивали друг друга. Кончилось тем, что Эля ее укусила, потому что поверить в искренность такой беспросветной тупости не могла.

– Тогда какой мужик потерял работу?

– Городской, понятное дело.

– Вера, ты в курсе, что городских мужиков много? Нет, я точно заберу «Бейлис», он плохо на тебя влияет. – Эля протянула руку в знак весомости угрозы.

Вера живо отодвинула рюмку на безопасное расстояние и попыталась исправить ситуацию:

– Да, городских мужиков много, хотя… Но потерял работу тот мужик, который заказывал ребенка у Надьки. Он, кстати, Надюхе сначала даже понравился. И жена его. Они оперу слушали вместе. Хотя опера Надюхе не понравилась. Буфет, говорит, очень дорогой. Но тогда он работу еще не потерял. Купил ей бутерброд и кофе. Она шампанское хотела, но ей же нельзя. Он обещал потом. А теперь не до шампанского.

– То есть Наде твоей кто-то заказал ребенка, а потом отказался от заказа ввиду неплатежеспособности? То есть в связи с форс-мажором? – собрала все воедино Эля.

– Точно! – обрадовалась Вера, что ее наконец-то поняли. А потом подозрительно спросила: – Эль, а ты где работаешь? Откуда про форс-мажоры знаешь? Надьке тоже это слово говорили.

– Не в банке, успокойся. И что? Твоя Надя ничего не получит? А как же кредит?

– Нет, там с этим все в порядке. Банк, хоть и сволочь, но шустрый. Его представитель бумаги читал… Все так оформили, что в любом случае мужик банку деньги вернет.

– Неустойка, значит, прописана. Ну хоть тут твоей Надьке повезло. Ничего, все устроится, и ребенок еще столько радости ей принесет, вот увидишь.

– Кому?

– Надежде.

– Эля, ты чего? У нее своей радости хватает. Полной ложкой черпает. Одного не успевает из милиции забирать, по малолетству пока не садят. Другая ей в 16 лет родила. Там уже лялечка есть, внучка от заезжего таджика. Хочешь, она и с тобой своей радостью поделится? Куда ей еще одного? Ты прямо как блаженная! «Радости столько принесет», – передразнила Вера.

– Так ребенка куда?

– Куда-куда! К черту на рога! В дом малютки! Куда! А ты еще говоришь, что я зря на него взъелась тогда. Правильно я хотела ему ноги переломать. Чтобы и его в какой-нибудь казенный дом сдали, чтобы поровну было страданий, – Вера почти кричала.

Оказывается, даже с «Бейлиса» можно захмелеть. У Веры это проявлялось в какой-то словесной драчливости.

– Вера, еще раз и внятно. Какие ноги? Кто на кого взъелся?

– Ну помнишь того урода в клинике? Ноги еще по полу разбросал? Рядом еще бледная моль сидела?

– Ну?

– Баранки гну! Так это ж они и есть, родители Надькины. Ну то есть не Надькины, не хватало еще ей таких в родителях иметь, а того несчастного ребеночка. – Вера всхлипнула. – Главное, все ж есть. Квартира есть, машина есть, пожрать есть, жопу прикрыть на сто лет хватит. С работы турнули, так у него сразу «планы поменялись». Вместо няни придется самим пеленки стирать. Он, видать, ничего горше в жизни не видел. А эта бледная моль? Надька говорит, ему в рот смотрит. Плачет, но кивает. Всхлипывает и соглашается. Эль, ну ты скажи, как жить? Как земля таких держит? Почему все так? – Вера расходилась все больше, переходя на обобщения.

На них стали обращать внимание. Надо было сворачивать этот несанкционированный митинг. Эля сработала не хуже ОМОНа, через пять минут они уже освободили помещение.

* * *