Счастье ходит босиком

Работа там была сезонная – от фестиваля к фестивалю. Сотрудники жили как крестьяне: то пахали до одури, то умирали от скуки. Юле почудился в этом графике запах богемы, и она радостно приступила к выполнению своих обязанностей. Обременительными их назвать было трудно: встречать гостей фестиваля, размещать их в гостиницах, следить, чтобы они не скучали, и по возможности наблюдать, чтобы они не перепились.

Юля пришла в штаб в разгар подготовки к фестивалю политической песни. На дворе стояли суматошные девяностые, когда страна погрузилась в грезы о рынке и потуги дожить до него. Вообще для страны жить мечтами о светлом будущем – дело привычное, менялась только его картинка. На смену коммунистическим перспективам пришли обещания построить демократию и рынок, вырастить конкуренцию и политическую состязательность. С этим получилось примерно так же, как с коммунизмом. Но тогда люди еще не знали, во что вляпались, и жили весьма оптимистично, хоть и под зубовный скрежет.

Фестиваль должен был воспеть светлые капиталистические дали, где все граждане будут свободны и равны в правах стать олигархами. Музыканты считали, что чем громче об этом спеть, тем убедительнее получится. Страна стояла от восторга на ушах, оголив зад.

Юля плевала на высокие материи. Она ловила кайф оттого, что постоянно решала какие-то вопросы и была незаменима для брутальных мужиков с гитарами. Однажды рокер из Саратова остановил ее в коридоре гостиницы вопросом:

– Милая девушка Юля, вы не поможете мне разжиться удлинителем?

– Удлиним все, что нужно, – не подумав ответила Юля.

Мужик хмыкнул и представился Павлом.

С фестиваля они уехали вместе. Не в деревню, но в глушь, в Саратов.

– Понимаешь, – в сотый раз говорила она Катьке, – все только слюни на меня пускали, а он пришел и взял меня. Как настоящий мужчина, не канюча, не спрашивая разрешения. Просто взял и увез, пока все стояли с разинутыми ртами. Надоели восторженные взгляды и бесконечные объяснения в любви, я изголодалась по поступкам.

– Да-а, – задумчиво тянула Катька, – а жить-то там где будете?

– Не знаю. В этом все и дело, что ничего не знаю. Как в омут, он даже не дал мне времени подумать, просто, как вихрь, унес меня с собой.

– Да-а, – вздыхала Катька.

Ей тоже хотелось, чтобы кто-то взял и увез ее от детских соплей и безденежья. Но на нее не было спроса.

Юля не просто делилась с Катей, она репетировала будущие интервью. И такой поворот сюжета казался ей очень удачным фрагментом звездной биографии: выйти замуж спонтанно, необдуманно, наобум, по зову сердца и велению плоти, как и подобает звезде.

Но плоть оказалась плохим фундаментом для семейного счастья. Она быстро исчерпала свои возможности делать все вокруг ярким и радостным. Очень скоро Юля поняла, что промахнулась. Павел – провинциальная рок-звезда со всеми вытекающими последствиями. Он дружил со всеми и со всеми пил. Для него выезд на фестиваль – высшая точка музыкальной карьеры, событие огромного значения, отчего он осмелел и в состоянии куража взял со стола судьбы не свой кусок. Юля была ему не по зубам.

В очередной творческий кризис Павел долго перебирал аккорды, потом разбил гитару, наконец ударил Юлю. Во всем виноваты аккорды, которые не хотели передать богатство внутреннего мира Павла, но досталось Юльке. Она испугалась и быстро, пока он спал, отравляя воздух алкогольными парами, собрала чемодан.

В трагичности ситуации была своя прелесть. История с избиением станет пикантной подробностью ее биографических откровений. Конечно, это неоригинально, многие звезды российской эстрады живописуют рукоприкладства бывших мужей, но этот прием работал безотказно. Народ у нас сердобольный, фингалы продаются хорошо.

Юлька свалилась на голову Катьки, потому что других аэродромов не имела. Не к родителям же возвращаться, в самом деле. У Кати, к счастью, умерла бабушка и оставила ей в наследство квартиру. Нет, конечно, потеря бабушки – большое горе для всей семьи, но квартира легко примирила с этой утратой. Катя со Стасиком обживали новое жилье, которым они радостно поделились с Юлькой.

Вместо квартплаты Юлька стала помогать подруге растить Стасика. Накормить его или уложить спать она не могла, это под силу только матери, но пару раз ей удавалось отобрать у любознательного мальчика острый нож, за что Катька, преисполненная благодарности, взяла Юльку в крестные.

Рыночная экономика ввела моду на крещение. Стасику по этому случаю купили кружевную сорочку и накормили впрок, чтобы он не канючил в церкви. Родители Кати тоже принарядились и настроились на торжественный лад.

Юлька опробовала все варианты повязывания платка, но ей категорически не шла покрытая голова. Батюшка, как назло, оказался молодым и плечистым, что окончательно расстроило Юльку, вынужденную стоять перед ним с дурацким платком на голове. Это укрепило атеистические убеждения Юли, между ней и Богом встал платок.