Счастье любит тишину

Там Варвара тоже лежала, отвернувшись к стене, только теперь на своей старой девичьей кровати, и мама с папой хлопотали вокруг, перепуганные ненормальным состоянием дочери.

А ей было все равно.

До того момента, пока однажды ночью не пришел папа. Ночь стояла глубокая, часа, наверное, три где-то. В комнате не горел даже ночник, но отсветов уличных фонарей и немеркнущего сияния вечно не спящей ночной Москвы, льющихся через не зашторенное окно, вполне хватало, чтобы видеть все ясно и без прямого света.

Папа тихо вошел в спальню дочери, затворил за собой дверь, поставил стул у изголовья ее кровати, сел явно основательно, не на пять минут, помолчал, повздыхал, и произнес, точно зная, что она не спит:

– Юра приходил ко мне и честно постарался объяснить, что с ним произошло.

Варвара долго не отвечала, и он молчал, но все же произнесла чужим злым голосом:

– Это со мной случилось, папа, а с Юрой все в порядке. У него новая женщина.

– Нет, Варюш, с ним как раз не все в порядке, с ним беда. Он с этой бедой один на один остался и пытается как-то с ней справиться в одиночку.

– Что значит с ним беда?! – взорвалась вдруг Варвара и резко села на кровати, развернувшись лицом к отцу: – С ним все замечательно, у него такой офигенный секс, от которого он просто не может отказаться! Так ему там хорошо! Его к ней, понимаешь, тянет неодолимо! Ко мне вот больше не тянет, а к ней неодолимо! Так что с ним все прекрасно, папа! У него новая веселая жизнь! А моя вроде как закончилась!

– Твоя жизнь не закончилась, даже если вы больше не будете с Юрой вместе, – ровным тоном возразил Леонид Николаевич. – Жизнь очень непростая штука, дочь, и в ней случаются порой трудные и горестные этапы. Но она на этом не заканчивается и продолжает идти, и, как бы тяжело ни было человеку, приходится жить дальше. А еще жизнь имеет замечательное свойство заживлять нанесенные раны и преподносить удивительные сюрпризы.

– О чем ты говоришь, папа! – продолжала возмущаться Варвара, еле сдерживая слезы. – Какие сюрпризы, когда у меня жизнь пропала?! Совсем пропала! Нет ее больше!!

– Я тоже так когда-то думал. Именно вот так, теми же словами: «Жизнь пропала». И чувствовал такую же боль, как и ты сейчас, – посмотрел он на нее, погладил по голове и улыбнулся печально. – Я именно об этом хотел тебе рассказать. А еще о том, что сказал мне Юра. Он честно признался мне во всем. Я понимаю, ты обиженная женщина и жена, тебе очень больно, но ты должна осознавать, что у него случилась не пошлая связь и страстишка какая, а настоящая беда. – И остановил дочь властным жестом руки, когда Варя попыталась что-то горячо возразить: – Подожди возмущаться, выслушай меня, а потом поговорим.

– Ну, хорошо, – переплетя руки, продемонстрировала Варвара готовность его слушать, села повыше, подоткнув под спину подушку.

Это ее возмущение было первым проявлением живых эмоций за неделю неподвижности и полной отстраненности от мира и жизни, что не могло не порадовать Леонида Николаевича, но он скрыл свои эмоции от дочери. Сейчас было куда важнее другое – достучаться до нее, объяснить.

– Я никогда тебе не рассказывал, почему и как ушел из моей первой семьи, ты знала только, что мы развелись с Женей, а через какое-то время я встретил твою маму. И я бы никогда не стал посвящать тебя в подробности той истории, потому что это не только мои секреты и не только моя боль, да и мне, как отцу, не очень ловко говорить с дочерью о таких вещах, но, думаю, сейчас тебе необходимо об этом узнать. – Он помолчал, вздохнул и приступил к непростому рассказу.

А Варвара отчего-то подобралась вся, внимательно слушая каждое слово, улавливая каждую интонацию, интуитивно почувствовав, что то, что рассказывает папа, может спасти ее от ужасной боли, в которой она теперь живет.

Леонид Николаевич всегда был мужчиной спокойным, мудрым, рукастым, хозяйственным, серьезным человеком и настоящим семьянином. Настоящим надежным мужчиной.

Они поженились с Евгенией Борисовной в шестьдесят первом году, когда ему было двадцать пять лет и он уже работал ведущим инженером на заводе, а ей двадцать два и она только окончила тот же институт, что и он.

В шестьдесят втором у них родился первенец Николай, а через четыре года второй сынок Игорь. Они были обыкновенной советской семьей с достатком чуть большим, чем у многих, потому как Леонид Николаевич очень хорошо зарабатывал, да и жена его неплохо получала. Ну, и отличались немного от других тем, что старинный род Добродеевых имел дворянские корни и среди предков были известные личности. Из материального же наследия удалось сохранить через все революции, репрессии и войны только квартиру на Ордынке, в которой они и проживали.

А так все, как у всех.

Хорошая советская, по-настоящему крепкая семья.

Между Леонидом Николаевичем и Евгенией Борисовной царила полная гармония и взаимопонимание, поскольку была у них любовь настоящая. Красивая даже.