Счастье любит тишину

Как-то Костромин поехал в Суздаль один, без своей команды, проводить переговоры, которые завершились быстро, и к общему удовольствию обеих сторон договор подписали весьма выгодный для всех.

Клиенты принимали его радушно и настоятельно рекомендовали осмотреть исторический центр города, ознакомиться с его культурой, может, и совершить экскурсию.

И он решил – почему нет, история вещь хорошая.

Правда, обошелся без экскурсий, купил путеводитель с историческими данными и описанием событий и отправился культурно обогащаться. Костромин набрел на великолепную старинную церковь и вдруг почувствовал желание войти туда и… и что? Помолиться? Он не знал ни одной молитвы, кроме «Отче наш», но что-то мягко, но настойчиво подталкивало его в спину, словно нашептывало:

– Иди. Надо пойти.

И тут Костромин вспомнил, что и тесть Леонид Николаевич, и Варюха просили, чтобы он сходил в церковь помолился и поговорил с батюшкой.

И он вошел в храм.

Купил свечки, прошел к алтарю и встал перед ним под самым куполом, не зная, что дальше делать.

Так и стоял, смотрел на распятого Христа и внезапно почувствовал, как откуда-то из солнечного сплетения поднимается волна такого острого отчаяния, подкатившая комом к горлу, перекрывая дыхание, что Костромин, прикрыв глаза, зашептал:

– Ты слышишь меня, Господи? Если слышишь, помоги! – Он всхлипнул, судорожно втянув воздух, поднял глаза, посмотрел на Христа и продолжил свою выстраданную молитву, шепча ее с каким-то бессильным надрывом: – Помоги! Мне не нужна эта страсть, я ее не хочу! Я не хочу этой женщины и этой ненормальной привязанности к ней! Я не могу больше жить в этой жуткой зависимости! Я перестал быть самим собой, я погибаю, Господи! Помоги, освободи меня от этой болезни!

Он замолчал, сглотнул несколько раз, проталкивая застрявший в горле слезами не пролитыми комок, и снова посмотрел на Иисуса.

– Если это испытание, то считай, что я его не прошел, – молил он о помощи. – Мне не нужна эта страсть, я чувствую, как она меня разрушает, разъедает, как ржавчина, и боюсь, что поддамся ей окончательно и сгину совсем! – И, не выдержав, прикрыл глаза рукой и попросил: – Я хочу вернуть свою жизнь, хочу домой, хочу к Варюхе, мне нужна моя жизнь, моя жена…

Почему-то стало темнеть в церкви, Юрий не понял, свет, что ли, притушили или погасили совсем? Но становилось все темней и темней, и Костромин уже перестал различать предметы вокруг, и вдруг голове стало тяжело, словно она налилась чугуном, заболела шея, стиснутая болезненным спазмом, застучало быстро-быстро сердце, и все куда-то поплыло…

Он резко вздохнул, приходя в себя, дернулся всем телом, испуганно осмотрелся и понял, что сидит на лавочке возле церкви, а рядом с ним устроился пожилой, благообразный священник приятной наружности с добрыми глазами и реденькой бороденкой и держит Костромина за руку.

– Ну, вот и полегчало, – улыбнулся батюшка и похлопал Юрия по руке успокоительным жестом. – Ничего, бывает. Видать, много на себе черноты несешь, сын мой, коли тебе в храме Божьем плохо стало, – и присмотрелся к Юрию повнимательней. – Или болен?

– Нет. – Юрий усмехнулся невесело. – Хотя как посмотреть.

– Беда какая с тобой приключилась? – по-доброму и искренне заинтересованно спросил батюшка.

А Костромин посмотрел на него… и отчего-то начал рассказывать о той самой «приключившейся» с ним беде. Рассказывал сумбурно, останавливаясь, подбирая слова, вспомнив про свою жизнь с Варей, про то, как впервые столкнулся с Ритой. Он говорил, говорил и все посматривал на священника, боясь, что тот встанет и уйдет по каким-то своим важным делам и не дослушает до конца, не поймет, зачем Юрий сюда пришел.

Но тот дослушал со всем возможным вниманием и вздохнул тяжко, когда Костромин замолчал.

– Как зовут-то тебя, сын мой? – спросил батюшка.

– Юрием.

– А меня отец Афанасий, – представился батюшка и еще раз вздохнул. – Да-а-а, – протянул он задумчиво. – От лукавого эта связь твоя, что и говорить, бесовская эта женщина и зависимость, которой она тебя опутала, бесовская. Злая.

– И что делать? – спросил Юрий, вглядываясь в выражение лица священника.

– Молиться, что ж тут скажешь, – вздохнул в третий раз батюшка и пожал плечами: – Ты за то время, что во грехе блуда живешь, в церковь хоть раз ходил?

– Нет, вот сегодня впервые, – признался Костромин и спросил с большим сомнением: – Что, надо бесов каких-то там из меня гнать? Экзорцизм проводить?

– Да какой экзорцизм! – отмахнулся в сердцах от глупости отец Афанасий и поворчал: – Все такие умные пошли, продвинутые, про изгнание бесов все знают, Интернетов начитались, икнут пару раз, и бегут в церковь: изгоняй из них бесов, батюшка, спасай. Самим надо справляться, жить в чистоте душевной, заповеди соблюдать, молиться и устремляться душой к Отцу нашему Всевышнему.

– За меня жена молится, – грустно усмехнулся Костромин. – Мне тесть сказал, что Варюша регулярно в церковь ходит, свечки ставит и молится обо мне.

– Венчаны с женой? – строго спросил отец Афанасий.

– Венчаны, – подтвердил Юрий.