Счастье любит тишину

Как ни старался Юрий не оставаться ночевать у Риты, но несколько раз все же приходилось, когда она доводила его до полуобморочного состояния, полностью измотав безудержным сексом так, что он элементарно даже шевелиться не мог.

И каждый раз, просыпаясь в ее кровати, он чувствовал себя выжатым лимоном, к тому же не имея возможности побегать с утра, позаниматься на тренажерах, разгоняя бодрость и заряжаясь энергией, Костромин потом весь день чувствовал себя разбитым и находился в мрачном, угнетенном состоянии.

Вот так он себя и ощущал, когда как-то, в конце ноября, в очередной непредусмотренный раз проснулся в кровати у Риты. И еще не открывая глаз, сообразив, где заснул, мысленно простонал от безнадеги, заранее смиряясь с испорченным наверняка днем и испоганенным самочувствием и обругал себя последними словами за слабость.

Надо было себя выколупать как-то из этой койки и добраться до дома хоть ползком!

Он открыл глаза, повернул голову и посмотрел на спящую рядом Риту, поражаясь этому ее черному, беспробудному сну, из которого ее невозможно было выдернуть, словно она в иное измерение проваливалась. Вздохнув, Костромин сел на кровати, прислушался к своему телу, констатировал его общую усталость и вялость, снова мысленно ругнулся и, покряхтев, выбрался из постели.

Собрался уж было направиться в душ, и тут его остановила одна странная мысль. Вернее, не мысль, а некое непонятное чувство.

Чего-то не хватало.

Чего-то привычного и постоянного явно не хватало в его ощущениях.

Он постоял, внимательно прислушиваясь к своему состоянию, даже глаза прикрыл для пущей сосредоточенности, и вдруг… как будто медленно вползая в его осмысленность, пришло осознание, что он не чувствует сексуального желания, которое постоянно пребывало с ним все это время – постоянно! Всегда – сильнее или слабее, убойно или намеком, даже после полного удовлетворения оно в нем горело или тлело, но всегда присутствовало это жаркое сексуальное влечение к Рите.

Всегда!

А тут… Он не понял.

Костромин медленно, словно боясь спугнуть этот намек на освобождение, дуновение намека – повернулся и посмотрел на спящую девушку.

Он смотрел и осознавал, что не чувствует присутствия никогда не затухающего желания к ней. Не затухавшей все эти шесть с лишним месяцев безудержной, ненормальной тяги.

Он резко сорвался с места, практически обежал кровать в два прыжка, оказавшись с той стороны, где спала Рита, рывком сорвал с нее одеяло и посмотрел на раскинувшуюся во сне голую девушку.

Он всматривался в нее взглядом фанатичного испытателя, провел по ее бедру рукой, прислушался к своему внутреннему состоянию и понял, что ничего не чувствует – вообще ничего! Тогда Костромин перевернул ее на спину, быстро улегся рядом, прижал к себе, провел руками по всему ее телу, задержавшись на роскошной груди, и убедился, что она не вызывает у него сексуального желания – пусто, нет, ничего нет!

Совсем! Ни-ка-ко-го!!

Он охренел! Он боялся вдохнуть глубоко и спугнуть это, пока еще совсем призрачное и робкое освобождение. Костромин жадно всматривался в ее лицо, неосознанно продолжая гладить и прижимать, даже ногу ее закинул себе на бедро, и внезапно ощутил, как сначала чуть-чуть, только намеком начало поднимается в нем откуда-то из желудка странное отторжение, смешанное с тошнотой, все разрастаясь и разрастаясь… пока не достигло такой степени, что он, перемахнув через спящую девушку одним скачком, ринулся в туалет и, рванув крышку унитаза, успел вывернуть ему всю свою погубленную душу, вместе с содержимым желудка.

Так! – остановил себя Костромин, надо думать разумно! Что это было? Он отравился чем-то? Возможно, но вряд ли. С Ритулей, как уже стало привычным для него на уровне рефлексов, Юрий вчера ничего не ел и не пил. Перед тем как отправиться к ней, он плотно поужинал в кафе, в котором был постоянным и любимым клиентом – платил дорого и чаевых не жалел, и качество за свои деньги получал отменное и гарантированное. Там он точно отравиться не мог.

Тогда что это?

«Давай поступательно, Костромин, продуманно и не спеша», – призвал он, посмотрев на себя в зеркало.

Прополоскал неторопливо рот зубным эликсиром, умылся, вытер лицо и, уже вешая полотенце на крючок, задумался и, повинуясь внезапно пришедшей идее, забрался в душевую кабинку. Неспешно помылся, принял в конце контрастный душ для бодрости, коль пробежка и тренировка недоступны, выбрался из кабинки, долго с силой растирался полотенцем и, наконец, вернулся в спальную комнату.

Юрий стоял над спящей Ритой, смотрел на нее и совершенно отчетливо осознавал, что больше не хочет эту женщину.

Не хочет!

Исчезла, испарилась бесследно больная неодолимая тяга к ней, он перестал чувствовать эту изматывающую ненормальную зависимость от этой женщины!!