Счастье на кончике носа

— Не знаю, Лиз. Может, отношения и вправду меняются, со временем становятся в тягость либо их затягивает рутина. До сих пор ведь я толком и не чувствовала, что значит — быть любимой. Но, знаешь, когда он пишет мне, — подруга смахнула внезапные слезы, — так приятно читать слова любви, слышать голос полный заботы и участия, строить совместные планы и видеть радость в глазах сына. Артем просто души не чает в нем. Каждый вечер просит открыть скайп, чтобы сказать «спокойно ночи папе Степе».

— И чего ты плачешь, если все так хорошо?

— Да если бы я знала, отчего. Наверное, просто сбылась моя маленькая мечта. Раньше в подушку ревела, что сынишка одинок, пыталась стать ему всем: и мамой, и папой, и бабушкой. Благо дед у него есть. А теперь, как будто камень свалился с плеч, легче стало, но в то же время боязно. Вдруг и это пройдет?

— Не пойдет, — погладила я ее ласково по щеке и перевела взгляд на ведро, стоящее в углу. Не показывать же ей свою боль, не омрачать же ее счастье своими проблемами. — Мне кажется, Степа другой. Из тех мужчин, что ценят семью, поэтому у вас все будет хорошо. Еще детей ему нарожаешь и ворчать начнешь, типа угораздило же влюбится.

— Типун тебе на язык. Не хочу я так. Лучше один раз и навсегда. А если мужчина ценит женщину, готовую ради него хоть в огонь, думаю, ее любовь никогда не остынет.

— И то верно.

В тот день я ушла в горькие мысли. Все размышляла над своей жизнью. А вечером давилась ужином. Аппетита не было от слова совсем, и лишь взгляд на дочь, да мысль о малыше под сердцем заставляли подносить ложку ко рту и лишний раз не вредничать.

Так и потекли дни: утром Машу отвести в садик, затем на работу, домой, забрать ее и все по новой. Я даже немного успокоилась из-за стабильности, привыкла. Правда, сумму, скинутую мужем на банковский счет, все-таки пришлось использовать. Не всю. Лишь малую часть. Но и тут велась нешуточная борьба с гордостью.

И вот в эту размеренную жизнь воскресным утром ворвался Тимофей, а точнее — позвонил в домофон. Вначале я думала, что вновь придется воевать с Женей, но, услышав голос совсем другого мужчины, сильно удивилась.

— Доброе утро. Я вас не разбудил? — минутой позже вошел в прихожую Левицкий и бегло оглядел помещение.

— Доброе. Нет. Мы завтракали как раз. Что-то случилось?

— С чего ты взяла?

— Ну, я знаю насчет вброса на твое имя. Вот и подумала… — отчего-то стало так неловко. Наверняка, это была неприятная для него тема, а я прямо с порога именно об этом и заговорила.

— Вот как? Ну, я далеко не ангел, однако ситуация обидная. Дальше пропустишь?

— Да, конечно. Проходи, — пригласила его жестом, избегая внимательного взгляда.

— А я не с пустыми руками. Думал, чего бы такого взять и остановился на торте и фруктах.

— По случаю? — спросила, забирая пакет из его рук.

— Ну почти. Случай я упустил. Провел его в обезьяннике. А одному праздновать…

— День рождения? — охнула я, на что мужчина растянул губы в широкой улыбке.

— Он самый.

Теперь неловкость стало вообще невыносимой. С другой стороны, откуда мне было знать? Я пригласилаТимофея за стол и поставила чайник, слушая его разговор с Машей. Дочка, не стесняясь, рассказывала о своих приключениях и новой помаде. Простой, гигиенической, купленной за пятьдесят рублей, однако, как юный знаток, она утверждала, что именно это изобретение индустрии красоты поможет ей покорить принца. Не знаю, откуда она набралась такого стремления, но выглядело это и мило, и забавно одновременно.

Немногим позже, когда дочь ушла играть в «Модницу» на телефоне, я спросила у Тимофея о его самочувствии.

— Да ну. Я не первый раз в отделении сидел, так что нормально.

— Как? — не верилось мне в темное прошлое.

— Да тоже подстава была. Неприятная история. Думал, навсегда потеряю любимую работу, но обошлось.

— Почему ты стал адвокатом? — подперла я ладонью щеку и уставилась на мужчину.

— Моего отца засадили в тюрьму за убийство, которое он не совершал. Мне тогда едва исполнилось пятнадцать. Через год сообщили о его смерти, а через два признали невиновным. Преступником оказался нарик со стажем, но и его уже в живых нет.

Я сглотнула, а Тимофей отвел взгляд. Стало до жути не по себе. Неужели он приложил к этому руку? Месть-вещь непредсказуемая. Никогда не знаешь, в чьем сердце она вспыхнет, а затем сметет адским пламенем чье-то безоблачное счастье или даже жизнь. Далеко ходить не надо, ведь мой муж сейчас горел именно ею. А я сидела и распивала чай воскресным утром с его врагом. Судьба, вероятно, так шутит.

— Тимофей…

— Тим.

— А? — не поняла я сразу.

— Можешь звать меня Тим. Даже вон Маша не стесняется.

— Маше поджопник нужен, тогда научится уважать старших.

Мужчина рассмеялся, а дочь выглянула из-за двери и надула губки:

— Мама, будешь бить, папе расскажу. Он сказал, если что, то докладывать. Но это большой секрет.

Я так и замерла, абсолютно обескураженная новостью. Это как же… Женя решил отнять у меня дочь?

От внезапной мелодии домофона мое сердце пропустило удар, затем другой… Черт. Сегодня же воскресенье.

Глава 11