Счастье на краю (СИ)

Довольная проведённым тестом, матушка Боншон взглянула на меня и озадаченно проговорила:

— Но почему ты, грамотная пошла работать на эту ужасную фабрику? Ты могла бы устроиться на совсем другие деньги и уже точно не продавать магию.

— Я не помню, матушка, — ответила я, радуясь, что у меня есть официальная причина так сказать.

Монахиня погладила меня по голове:

— Вот и волосы свои ты продала, теперь пока не отрастут не сможешь понять, осталась у тебя магия или сожгли тебе каналы-то. Забрать-то не смогли, а вот вовремя не остановили, ты и выгорела.

Матушка снова с жалостью посмотрела на меня и продолжила:

— Ну волосы — это не страшно! Платок завяжем, сейчас многие так носят, а то объясняй каждому, что с волосами. Дам я тебе письмо рекомендательное в один дом, в дне пути от столицы, там им нужна экономка, которая может и еду сготовить и убраться, денег у них немного, но люди порядочные.

Предложение, конечно, было шикарное, но меня смущал один момент:

— Матушка, а я же не помню ни какие цены, ни где что покупать.

— Не волнуйся Мари, я всё им напишу, там тебя и научат. Только платить, конечно, много не смогут, но всё-таки больше, чем ты на своей фабрике получала, за двенадцать часов тяжёлого труда.

Как бы мне ни хотелось уйти уже сегодня, пришлось остаться ещё до утра следующего дня. Я озвучила свои опасения матушке Боншон, и она, ну, что за чудесная женщина, оставила меня на ночь в свободной келье. Мне даже дали таз и допустили в местную помывочную.

Правда пол там был склизкий, а толстые тапки меня заставили снять, вместо мыла дали горшок с какой-то вонючей жижей, похожей на смесь золы и жира. Но учитывая, что приютившее меня тельце недельку точно не мылось, то и это меня порадовало. Главное, что вода была почти горячая.

Я спросила у матушки Боншон, неужели магией нельзя что-то сделать с чистотой и с подачей воды. Монахиня снова грустно погладила меня по голове, вздохнула и сказала:

— Совсем ты как маленькая стала, ничего не помнишь. Магия такая называется бытовая и она очень дорогая, редко у кого бывает, все такие маги дворяне и они на особом учёте, служат королю за большие деньги, а у кого-то из простых редко бывает, да и то крохи. Это, если в роду кто-то из аристократов нагрешил. Вот у тебя как раз такая бытовая магия-крошка и была, поэтому и вцепились в тебя, и всё пытались вытащить, да видно не судьба.

Матушка вздохнула и продолжила:

— Может и хорошо, что ты оказалась здесь, никто и не вспомнит, что ты не выжила, а то вдруг магия восстановится, и тогда они снова захотят отобрать её у тебя. Контракт-то твой не вернули. Поди докажи, что он не выполнен с их стороны.

* * *

Утром, хорошо выспавшись, в келье было значительно теплее и спокойнее, никто не хрипел, ни кашлял, не стонал, и даже сны мне в эту ночь не снились, я оделась в простое серое платье, которое был мне слегка великовато, хотя матушка Боншон утверждала, что это именно моё платье, получив от матушки последние напутствия и рекомендательное письмо, в которое матушка положила и результаты моего тестирования, я вышла из лечебницы.

Снаружи светило солнце, душу грело то, что есть такие люди как матушка Боншон, которая дала мне с собой булочку и ещё вложила мне в руку две монетки, сказав, что за одну меня довезут до Шантильи, где находится дом семьи Моран, который и был конечной точкой моего путешествия, а на вторую я смогу купить себе поесть в дороге, потому что ехать мне примерно четыре часа.

Есть не хотелось, решила, что денёк потерплю, монетку отложила подальше и пошла искать станцию дилижансов, чтобы купить билет.

До отъезда из Парижа мне ещё надо было зайти на фабрику, найти товарок Мари, которым она возможно могла рассказать, где и у кого оставила дочку.

М-да, магическая версия Парижа не впечатлила. Возможно, в богатых кварталах и было чисто, но то, что я видела, проходя по краю центрального округа, выглядела грязно, нище и вонюче. Хотя по расположению монастырь Святого Франциска находился почти в центре, недалеко от Лувра. Навоз на улицах, которые, кстати, были вымощены брусчаткой, был наименьшим из зол. Клошары кучками возились практически около всех храмовых зданий, которых в центре было очень много.

От Сены ощутимо попахивало, был конец весны, видимо переход от холодного времени на тепло спровоцировал гниение того, что накопилось в этой «романтичной» реке.

Фабрика располагалась на другом берегу Сены, там, где не было дворцов и было мало храмов, зато виднелись трубы производств, из некоторых уже валил чёрный дым.

— Что же производили на той фабрике, где работала Мари?

Перейдя на ту сторону, сразу ощутила большую разницу. Нищих здесь почти совсем не было. Оно и понятно, некому было подавать, люди почти все ходили в такой же серой одежде, которая была и у меня, были хмурые и даже продажные женщины, встречавшиеся иногда на перекрёстках, были одеты серо.

Рабочий район, — решила для себя и сделав уверенный вид, пошла искать фабрику.

К удивлению, нашла, причём я бы точно прошла мимо, но вдруг меня окликнула одна из женщин, направлявшихся к зданию фабрики.