Счастье на краю (СИ)

Выглядят монстры ужасно, шерсть свалявшаяся, глаза мутные. Они безучастно сидят, словно большие обезьяны, только с искорёженным чёрным лицом, гротескно похожим на человеческое и непропорциональны вытянутыми конечностями.

Последнюю картинку монстр передавал, почему-то присев на пол, как будто не мог больше стоять.

Я монстр смотрю из окна на улицу Вязов, по ней идёт девушка вокруг неё ореол магии и здоровья. Узнаю в девушке себя.

Монстра вытягивается на полу камеры и закрывает глаза

Почему у меня впечатление, что он умирает?

Набираюсь храбрости и трясу его:

— Эй, эй, нельзя умирать слышишь?

И вдруг вспоминаю, что в прошлый раз, монстр поглотил целый сгусток моей магии и выглядел довольно бодро.

Я попыталась влить магию, но у меня ничего не получилось, тогда я создала маленький шарик и тихонько бросила его в монстра.

Шарик тотчас же впитался. Монстр пошевелился.

Я сделала ещё, побоялась делать большие. В результате получилось где-то с десяток маленьких шаров, и монстр сел и открыл глаза.

— Ты, Этьен Моран? — вспоминая красивого молодого мужчину на портрете, который мы с Эжени нашли на мансарде, и с ужасом, понимая, что, если это так, то… бедная Эжени

Монстр кивнул и мне показалось, что довольно обречённо.

Я прикрыла рот рукой, чтобы сдержать крик.

— Как же так? Что с тобой сделали? — но монстр не стал отвечать, видимо устал

Он как-то странно выпрямился, уши на его голове смешно зашевелились, он пристально посмотрел в сторону двери и… растворился в воздухе.

А через несколько секунд я услышала, как в замке повернулся ключ.

Глава 24

Не тюрьма, а проходной двор какой-то, — подумала я, со страхом глядя на открывающуюся дверь.

Дверь распахнулась и в дверном проёме во всей красе предстал бравый капитан Лекок.

Сперва он дал мне возможность разглядеть его, и, хотя в его руках был светильник, запаха масла или жира от него не исходило, из чего я сделала вывод, что светильник содержал в себе какие-то кристаллы, в темноте камеры хорошо видно было только лицо Лекока.

Красив, конечно, подлец, — подумала я, но не про нашу честь. У меня уже такой был, архитектор, хватит.

Из одежды на Лекоке я разглядела только расшитый золотом камзол, и то, только потому что он блестел, и белоснежную рубаху, распахнутую на груди.

Вставать не стала, это он ко мне пришёл, не я.

— С чем пожаловали, — спросила я Лекока, который от моей наглости потерял дар речи.

А я себе представила. Приходит весь такой красивый, «рыцарь на белом коне». «Дама в беде» ждёт спасителя и, увидев Лекока, по закону жанра, должна броситься ему на шею с криком:

— Вы пришли за мной.

Но вместо дамы здесь я, только что накормила монстра пирожками и вместо того, чтобы броситься на шею спасителю, недовольно спрашиваю, зачем он заявился.

Полный разрыв шаблона у мужика.

Но надо отдать должное сориентировался Лекок быстро. Два шага и вот он уже на коленях возле меня и шепчет страстно, при этом ухватив меня за бёдра:

— Мари, я вас спасу, я знаю, это навет, я не допущу

Вот что он не допустит я так и не поняла, потому что, во-первых, от Лекока разило алкоголем, а во-вторых, он начал распускать руки и попытался меня поцеловать.

Я, конечно же, начала отбиваться. Шансов было мало. Я одна, мы в камере, он здоровый сильный мужчина, потрепыхаюсь немного, но он меня всё равно здесь прямо и разложит.

Стало так обидно, и я взяла и укусила Лекока за его, надо сказать весьма выдающийся нос. Укусила сильно. Лекок взвыл и отшатнулся, схватившись за пострадавшую часть тела.

— Шлюха, как ты смеешь? — взревел капитан и со всего маху ударил меня по лицу, я едва успела отклониться, но по касательной он меня задел.

Было больно и унизительно. Меня никто никогда не бил, тем более по лицу. Брызнули слёзы.

Но самым плохим было то, что со стула я слетела, и Лекок, подхватив меня с пола и сбросив остатки еды со стола, начал меня пристраивать на столе, сам, при этом пристраиваясь сзади.

Я попыталась призвать магию, но она вся расходилась по камере, не концентрируясь во что-то более ударное.

Я очень надеялась, что монстр Этьен вернётся. И вдруг я почувствовала, что меня отпустили, а сзади грузно упало чьё-то тело.

Подняв заплаканное лицо. Да, слёзы всё-таки полились, страшно же. Я никогда раньше не подвергалась риску насилия. Так вот, подняв заплаканное лицо я увидела, как пожилой жандарм, опускает руки с каким-то оружием, с толстой рукоятью.

Я в ужасе спрашиваю:

— Вы убили его?

— Нет, конечно, голова у него крепкая, тем более что он маг, полежит да оклемается, — тихо в короткую бородку и большие усы, которые делали его похожим на Дон Кихота* ответил охранник, оглядел меня и спросил, — ты-то как, девочка, ничего он тебе не сделал?