Счастье на высоких каблуках

Лена услышала лай собак и вскочила на ноги. Затекшие и замерзшие конечности заболели. Время от времени Лена массировала ноги, ни на что не надеясь, но все равно большой палец ноги она, казалось, ночью отморозила, и он почти ничего не чувствовал. Лена покачнулась и уперлась рукой в глиняную стенку.

– Я здесь, здесь, сюда! – кричала она.

Собаки – это хорошо. Это надежда. Лай начал удаляться. Лена принялась колотить руками по стенкам ямы. Звуков не было слышно.

– Я здесь! – продолжала кричать она.

Откуда-то из глубины души пришло понимание, что это ее ищут. И все те качества ее сестры: настойчивость, привычка доводить дело до конца, не считаясь с затратами, бесшабашность и умение работать по восемнадцать часов в сутки – все, что так раздражало Лену в Марине, чего она не могла никогда достичь и постичь, стало хорошим, нужным и правильным. Потому что именно в этом сейчас таилась надежда. Потому что в целом мире у Лены не существовало больше человека, на которого она могла бы рассчитывать. Никто и никогда не найдет ее в этой яме. Кроме сестры и ее друзей.

В воздухе пахло свежестью и сыростью. Земля после дождя размокла, и Лена чуть не зарыдала в голос, сообразив, что дождь смыл все следы, все запахи, которые она оставила, когда ее волокли по лесу.

Лай слышался все дальше и дальше, потом совсем затих.

– Я вам больше ничего не скажу, – сказала Леденцова, и в ее голосе прорезались истерические нотки. – Ни слова. Что вам нужно? Почему вы преследуете меня?

– Просто скажите всю правду до конца, и все дела, – сказал Дима.

Леденцова повернулась и быстро пошла по супермаркету, толкая тележку, потом бросила ее и пошла просто так.

В следующем проходе Марина нагнала ее и пошла рядом.

– Виталик – мой муж, и на него уже дважды покушались.

– Ваш муж – кобель. Кому он нужен, чтобы на него покушаться? – сказала Леденцова. – Он всем подряд глазки строил. Пикапер чертов.

– Глазки строить – это не преступление, – ответила Марина.

– Это внушение необоснованных надежд, – сказала Леденцова. – И уже одно это нехорошо. Тем более, – она запнулась, – не для всех эти надежды были необоснованными.

Взгляд у нее стал виноватым. Марина молча смотрела на нее. Женщины остановились.

– По-моему, Александра была любовницей вашего мужа. Некоторое время. Потом он ее оставил, и у бедняжки началась депрессия.

– Это ваши домыслы или у вас есть какие-то основания так думать? – спросила Марина. – Поймите, все думали, что и у вас с моим мужем все зашло далеко. А оказалось, это не так.

– Возможно, – сказала Леденцова, – но некоторое время он строил ей глазки очень активно. Мне сообщили даже, что они обнимались в коридоре. Это так, чтобы меня уязвить. Я же стала на работе посмешищем. Но свечку, как вы понимаете, никто не держал.

– Вы ненавидите его только из-за неоправдавшихся надежд? – спросила Марина. – Он флиртовал с вами, а вы решили, что все серьезно?

Леденцова повернула к ней холеное гладкое лицо.

– А вы как думаете? – спросила она. – Если я чуть было не сказала мужу, что люблю другого? Не знаю, что меня остановило, шестое чувство какое-то. Если мы все время на работе ходили вместе, если все по углам шушукались, а я не открещивалась, не скрывалась, я рисковала своей рабочей репутацией, а потом он перестал отвечать на мои звонки, начал отворачиваться от меня…

– Вы унижались, пытаясь вернуть его? – спросила Марина.

Она никогда не знала своего мужа с этой стороны.

– Да, пока не поняла, что все, что ему от меня было нужно – доказательство собственной значимости, желание самоутвердиться за мой счет. И должность у меня выше, и репутация безупречная. Была. И теперь воспоминания об этих унижениях – как я пыталась встретить его после работы, как ловила его взгляд в коридоре… ну, вы понимаете. И все же это видели.

Марина вполне понимала.

– Тем не менее, несмотря на такие проблемы, вы не сменили работу, – сказала она, – на что-то надеялись. Что он осознает свою ошибку? Что будет раскаиваться? Что вернется к вам и продолжит роман?

– Вы не правы, – сказала Леденцова, – я уволилась и дорабатываю последние две недели. Если честно, я ненавижу вашего мужа и видеть его впредь не хочу. Хорошенький, но пустоголовый и жестокий болван с большими претензиями.

Леденцова уже уходила.

– Я советую поговорить с Александрой, – добавила она, обернувшись, – с ней у вашего мужа был роман после меня. У него, честно вам скажу, постоянно с кем-нибудь был роман.

Она повернулась и пошла по супермаркету в сторону винно-водочного отдела.

В кольце был огромный розовый бриллиант. Марина скользнула по нему взглядом, прошла мимо витрины, потом слегка обернулась и снова посмотрела.

– Хочешь? – спросил Дима, отследив ее взгляд.

Бриллиант был дивно хорош и тянул тысяч на пятьдесят долларов.

– Нет, – натурально удивилась Марина, – конечно, нет. Ты задаешь странные вопросы.

Она вскинула голову. На секунду в ее сознании возникла крамольная мысль, что никто и никогда не покупал ей кольца с бриллиантами. Все свои бриллианты она купила сама. Себе. На свои деньги.