Счастье на высоких каблуках

Виталик выглядел просто ужасно. Весь утыканный катетерами, бледный и страшный, он лежал почти бездыханным. Дышал он тяжело, с хрипами.

– Сильный человек, в хорошей физической форме, – сказал врач. – Выживет. Спасибо дальнобойщикам, нашли и вызвали «Скорую». Его на шоссе бросили, чтобы под колеса попал. Может, ДТП хотели сымитировать? Не знаю, это вопрос к милиции.

– Почему они не позвонили и не попросили выкуп? – спросила Марина. – Зачем он был им нужен?

– О чем вы? Я не могу ответить на ваши вопросы, – пожал плечами доктор, – может, дело не в деньгах. Может, он кому-то сильно насолил, ваш муж? Может, у его любовницы был ревнивый муж? Кто знает?

Фраза про ревнивого мужа гвоздем засела в голове у Марины.

«Интересно, кто у Леденцовой муж? – подумала она. – Может, Дима был прав, предлагая копать в этом направлении?» Марина вспомнила про Диму, и сердце на мгновение екнуло.

«Нет, нет и нет, – подумала она, – я никогда не буду устраивать из своей жизни „Санта-Барбару“. Никаких адюльтеров. Никакого секса на стороне, пока мой любимый муж в больнице. Никаких любовников. Ни за что. К тому же Дима заслуживает любви. Не жалости, не секса за деньги, не секса с закрытыми глазами, чтобы не смотреть на него и его лысину, а именно любви, чтобы кто-то любил его за доброе сердце, за ум, за верность и за то, что он хороший человек».

Виталик лежал на койке. Глаза были закрыты.

– Еще не очнулся, – сказал врач.

Марина села на край кровати, наклонилась и прижалась щекой к избитой щеке Виталика. На его бледное лицо капнула слеза.

Евгений позвонил, когда Марина уже полдня просидела у постели мужа, более не решаясь оставить его одного.

– Есть покупатель на пахучую квартиру, – сказал он, – то есть даже не на квартиру, а на коробку и бетонные стены. Цена, конечно, немного пониже будет…

– Нет, – сказала Марина, – напротив, повыше! Дави на то, что пусть состояние и не жилое, мы полностью подготовили квартиру к ремонту.

– Есть, Марина Владимировна, – сказал Евгений.

Марина в очередной раз порадовалась, что у нее есть кто-то, на кого можно оставить дело.

– Олег Олегович на работе? – спросила она. – Бдит?

– Он в опале? – спросил Евгений, уловив выражение ее голоса.

– Я ему больше не доверяю, – сказала Марина, – он должен был охранять в больнице моего мужа, но все проворонил. Надеюсь, он сделал это неумышленно.

– Понял, – коротко сказал Евгений и отключил связь.

Марина прошлась по палате, пахнущей чистотой и хлоркой. Ей позвонила мама, но Марина не нашла в себе сил взять трубку. Мама любила обеих своих дочерей одинаково.

– «Прости, я виновата», – снова подумала Марина. – Лена ушла добровольно. Кто был ее любовником? Почему этот человек пытался трижды убить меня, отправив на тот свет несчастную Жанну, покалечив моего мужа, лишив меня сестры, которая сейчас неизвестно где? Конечно, из-за денег. Из-за чего же еще? Дима прав, старики отдадут все Лене, а Лена – своему обожаемому другу. Особенно если он на ней женится. А судя по тому, что мне сказали девочки-соседки, отказывать Лена бы не стала. Напротив, помчалась бы под венец во весь дух, как слепая и глупая курица».

Марина остановилась около окна, закрыла глаза, пытаясь отрешиться и увидеть убийцу внутренним взором, но ничего не получалось.

Злые кошки-мышки.

Оставив около Виталика охрану, спешно нанятую в агентстве, Марина приехала на такси к дому номер восемнадцать и поднялась на третий этаж, где находилась квартира сто семь.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Я сестра Лены Кузнецовой, – ответила Марина.

Дверь открылась. Марина увидела миловидное и доброе, но потухшее женское лицо. Один глаз был заметно меньше другого.

– Здравствуйте. Что у вас с лицом? – спросила Марина.

– Да так, – ответила женщина. – Муж бил. А потом, к счастью, ушел. Чем обязана визитом? С Леной что-то случилось?

– Она пропала, – сказала Марина.

На добром – слишком, по мнению Марины, – лице появились испуг и сочувствие. Хозяйка отступила, дав Марине войти.

– Это все он! – сказала женщина. – Ее любовник! Лена вообще с ним голову потеряла. Как с ума сошла. Все, что угодно, готова была для него сделать. Унижалась по-страшному. При этом угрожала, что под поезд бросится, как Анна Каренина, если он ее бросит. Мелодрама с утра до вечера. У нее совсем нервы из-за него разболтались. Вы, кстати, совершенно на сестричку свою не похожи. Да проходите!

Марина вошла и начала снимать обувь, балансируя на одной ноге. Мышцы под слоем жирка приятно напряглись, напоминая о славном спортивном прошлом.

– Вы были с ним знакомы, с ее любовником? – спросила Марина женщину. – Что он из себя представлял?

– Нет. – Женщина прищурила тот глаз, который был меньше. – А Лена совсем пропала? Без следа? Думаю, он ее убил. Чтобы она его не доставала. У Лены была истерика за истерикой. Да вы не разувайтесь. Проходите на кухню.

«Вся жизнь проходит на кухне, – подумала Марина, – на кухне едят, на кухне пьют чай с булочкой, на кухне разговаривают, на кухне смотрят телевизор, на кухне принимают гостей. И я тоже так делаю».

Она села на лавочку мягкого уголка и положила локти на стол.