Счастье оптом

У меня при себе было и несколько мелких презентов для Жанны Михайловны — их передала Хельтруда. Потому, прокравшись в дом и оставив свои пакеты снаружи, я отправилась на поиски хозяйки дома, примерно представляя, где её комната.

* * *

Вот только там я обнаружила не Жанну Михайловну, а её сына. Дверь была едва приоткрыта, и я, от усталости позабыв о любых манерах, толкнулась вперёд. Лёва вздрогнул от моего появления и едва не уронил шкатулку с драгоценностями, удерживаемую им.

Дверца открытого сейфа жалобно скрипнула, а после неё «скрипнул» и Лёва, выражая этим хныкающим звуком всю гамму братских чувств.

— А где Жанна Михайловна? — глупо спросила я.

Братец вздрогнул от звука моего голоса. Чуть помедлив, он спешно, с громким «клац» захлопнул шкатулку и убрал её в сейф.

Я медленно развернулась и пошла к лифту.

Лёва догнал меня почти сразу. Мы вместе поехали в гостиную, а там вместе прошли к кухне. Он молчал, только следовал за мной по пятам и косился.

— Слушай, ты меня пугаешь, — остановившись у холодильника, заявила я. — Чего надо?

— Поговорить, — заявил парень.

— У меня день прошёл в примерках нижнего белья, просто одежды и обуви. День, Лёва. А я никогда не была заядлым шопоголиком. Меньшее, чего сейчас хочу — это говорить.

— Тогда ты всё не так поймёшь, — закончил он.

— Я уже всё поняла как мне надо было. И выводы сделала. Поздно что-то менять, так что отстань.

Распахнув холодильник, я сунула братцу в руки кульки с подарками для Жанны Михайловны, и принялась лепить для себя бутерброд из колбасы, сыра и отбивной.

— Хлеб там, — парень указал куда-то в уголок.

Я отмахнулась, уже поедая импровизированный ужин и направляясь к выходу.

— А это? — Лёва догнал меня, показывая на вещи, данные ему.

— Это для твоей матери, — я посмотрела на него очень внимательно. Перестав жевать, тихонько добавила: — Они не дорогие, эти вещи. Перепродать если и получится, то за копейки.

Лёва разозлился. Лицо его вытянулось, крылья носа раздулись, губы превратились в тонкую нить.

— Пока, — сказала на прощание и выпорхнула наружу, где подхватила все свои пакеты и пакетики, едва не падая под их весом, и пошла к гостевому домику.

Как и подозревала, Лёва меня догнал.

— Марго, я не вор! — заявил он громко, и в каждой букве каждого слова я слышала отголоски его задетого эго.

— А кто? — спросила я.

Братец затих, обдумывая ответ и громко пыхтя. Я остановилась и всучила ему половину своих пакетов. Потом подумала, и, пока он растерянно хлопал глазами, отдала еще треть.

— Помоги мне, пока соображаешь. Тяжело.

Он не стал возражать. Хмурясь, кивнул и, погребённый пакетиками, поплёлся дальше. Так мы дошли до домика, а после до моей комнаты, где сгрузили всё добро. Зоя Аркадьевна встретила нас в гостиной, приветственно улыбаясь. Будто для неё было абсолютной нормой моё позднее появление с братцем и пакетами.

— Как прошёл день? — спросила няня.

— Прекрасно, — улыбнулась я. — А ваш?

— Сегодня тяжелее, — честно призналась она. — Дети скучали по вам и потому вели себя по-разному. Особенно Артём. В целом, всё хорошо, но им тяжеловато даются столь долгие внезапные разлуки.

— Тогда завтра я отменю поездку к психологу, — решила я. — Сама ведь тоже страшно соскучилась, а Хельтруда прямо настаивает на посещении некоей Лазаревой Ирины. Говорит, мне нужно от профи услышать, что надо позволять себе больше эгоизма.

Я засмеялась, но почти сразу умолкла, заметив лица няни и Лёвы. Они смотрели на меня с самыми серьёзными минами и покачивали головами, как два болванчика.

— Что?

— Ни в коем случае ничего не отменяйте, Маргарита. — Зоя Аркадьевна собрала своё вязание и посоветовала: — Доведите начатое до конца, а про детей я вам сказала, чтобы вы понимали, что они тоже по вам скучают.

Развернувшись к выходу, она будто опомнилась и добавила шепотом:

— Сегодня они притворяются уснувшими. Ждут вас. И мы испекли шикарный пирог все вместе, он в холодильнике. До завтра.

Няня ушла, а Лёва, посмотрев на меня долгим тоскливым взглядом, повторил:

— Я не вор.

Я вздохнула, поняв, что от него так просто избавиться не выйдет.

* * *

— Тогда поешь с нами пирога, — улыбнувшись пошла к детской. — А после расскажешь, что тебя привело туда, где мы случайно встретились. Ну, или уходи, если не хочешь раскрывать передо мной великих тайн.

Он не ушёл.

Даже когда я вышла из детской в окружении своих галдящих счастливых детей, получивших разрешение не спать, а почаёвничать. Даже когда Артём влез на загривок Лёве и потребовал «кактать как лошадка». Даже когда пирог оказался внезапно пересоленным, хотя должен был быть сладким…

Лев честно прождал больше двух часов, пока мы набесимся и пока я уложу своих любимых чад. Когда я вышла из детской, тихо прикрыв дверь, он сидел в кухне и грустно смотрел в окно.

— Терпеливый, — похвалила его я, — ну, говори, что у тебя? Обманули? Оклеветали? Ты же такой честный и правильный, а они…

— Кто они? — не понял он.

— Те, кто тебя за карты усадил, — попробовала догадаться я.

И, когда Лёва совсем поник, я поняла, что попала в цель.