Счастье по-норвежски. Флируфтслив – искусство жить и не париться

В состав архипелага Лофотен входит несколько крупных островов и десятки поменьше. Все крупные острова соединены между собой мостами. Они соединяют даже крошечные острова, размер которых порой меньше самого моста. Такова политика норвежского государства: «Если мы хотим сохранить население в этой местности, необходимо строить дороги, мосты и школы, даже там, где численность людей минимальна. Их жизнь должна быть полноценной».

Главная дорогая протяженностью 160 км проходит через весь архипелаг: от деревни Ор, где мы начали свое путешествие, и заканчивается на севере. Все островное население – 24 тысячи жителей. Основные доходы – это турист и треска. Число ежегодно приезжающих сюда туристов в 10 раз превосходит все лофотенское население.

Коренные жители, чьи деды и прадеды прожили здесь всю жизнь, совершенно искренне любят свои острова. Некоторые из них пробовали уезжать на материк, но большинство, прожив несколько лет в других местах, возвращаются домой.

А сколько трески приходит к этим берегам – 28 миллионов килограммов в год! На островах вы повсюду встретите навесы сушеной рыбы. Только одной трески итальянцы закупают на полмиллиарда норвежских крон. Эта торговля длится уже не одно столетие. В итальянских, португальских и испанских ресторанах бакаляу – часто самое дорогое рыбное блюдо.

Музей сушеной трески здесь единственный в мире. Сезон ловли длится с января по март, выловленную рыбу потрошат и вывешивают сушить. Качество рыбины рыбаки проверяют с помощью топора и носа. Делают зарубку на ее спине, смотрят степень просушки и нюхают. Запах хорошо просушенной рыбки должен быть свежим. Но если качественные тресковые тушки отправляют в Европу и стоят они там по 40 долларов за килограмм, то у рыбьих голов судьба иная.

Их везут в Африку, в основном в Нигерию. История тресковых голов началась в Африке много сотен лет назад, во время существования там английских колоний. Англичане, использовавшие на пальмовых плантациях черную рабочую силу, решили, что мука из сушеных тресковых голов – это прекрасная энергетическая биодобавка к пище тех, кто надрывается на их плантациях. Тогда они и стали закупать этот дешевый, но богатый протеинами продукт для местной рабочей силы. Норвежцы, как народ практичный, ничего не любят выбрасывать. Оттого и производство почти безотходно. Из внутренностей получают прекрасные косметические препараты, которые богаты модными нынче энзимами. А тресковые языки вообще являются деликатесами. Их вырезание поручают детям рыбаков, таким образом их приучают, к тяжелому труду – пусть с детства учатся зарабатывать. Один из рекордов по отрезанию тресковых языков принадлежит мальчику по имени Отто. За день он отрезал 85 килограммов языков, зарабатывая почти 200 долларов.

Столетиями острова Лофотен были царством рыбаков. Веками они жили в деревянных домиках на сваях, которые, как я уже говорила, называются «рорбу». Первый рорбу построил еще король Карл Ойстон в далеком 1120 году. С тех пор облик рыбацких домиков почти не изменился – сваи и дерево.

У бедняков рорбу были всегда красного цвета, поскольку красная краска была самой дешевой. Рыбаки позажиточнее могли позволить себе рорбу белого цвета. Сегодня многие рорбу приспособлены под гостиницы. В них уютно и недорого. По желанию, рыбу можно ловить даже из окна. В таком рорбу может разместиться большая компания или семья.

На эти заполярные острова очень любят приезжать немцы, датчане, испанцы, японцы. Но если японцы созерцают природу, что для экологии абсолютно безвредно, то немцы проявляют чудеса практицизма. Они приезжают в своих домиках в основном на рыбалку. И умудряются заготовить и наловить столько рыбы, что лофотенские рыбаки всерьез этим озабочены, пытаясь обуздать такой туристический беспредел. Совершенно не соблюдают никакого фрилуфтслива!

Но Лофотены – это не только рыбы, но и птицы. Последователи фрилуфтслива любят за ними наблюдать. Я, например, восторгалась морскими орлами. Самодостаточная птица, не стайная, по характеру – суровый индивидуал. Его надо дождаться и высмотреть. Вернее, это он долго наблюдает за чужаками еще задолго до того, как его заметит глаз человека. И хотя орел – птица гордая, приманка в виде мороженой рыбки заставляет его сорваться со скалы. Он долго кружит над водой, а затем стремительно кидается вниз за угощением. Все прибрежные скалы невидимыми границами поделены на орлиные владения, у каждого своя территория, и не дай бог пересечь чужое пространство. Заклюют собратья по перу.

Говорят, художникам тут приходится нелегко. Капризная погода, переменчивое освещение. Начинаешь писать один пейзаж, а заканчиваешь другой. Но не красками пишутся эти красоты, а душой. Это видно по работам норвежской художницы Евы Харр (Eva Harr). Глядя на ее живые картины с ускользающим светом, который ты только что видела, понимаешь – вот же они. Мастер удивительным образом переместила их на полотно. Это самая творческая грань фрилуфтслива!