Счастье по обмену (СИ)

— Ладно, Юля Белохвостикова, — нарушил молчание Роман. — Нам тоже пора. Сегодня был очень длинный день. Я так понимаю, вы остановились в отеле напротив? Я тоже в нем. Пойдемте, я вас провожу.

Юле от стыда хотелось провалиться. Вот, значит, как думает о ней Кузнецов! Вот, значит, какого мнения о ней Катя! Она еле заметно шмыгнула носом.

Яковенко вдруг рассмеялся.

— Никогда бы не подумал, что Кузнецов следит за мной, что даже замечает, насколько я изменился. Это было… интересно…

— А мне не очень. — Юле захотелось отряхнуться. — Он думает, что я бестолковая, импульсивная и вспыльчивая!

Она снова начала закипать.

Яковенко снисходительно глянул на нее сверху вниз.

— Вообще-то, это сказала Катя, а Кузнецов только согласился. А во-вторых, неужели вас так волнует его мнение?

Она сморщила губы. Ну как сказать…конечно волнует! Конечно, конечно!

— Да бросьте вы, Юлия.

— Ну, подумаешь, сказал человек свое мнение о другом. Вас, как начальство, должны как минимум уважать, и как максимум, бояться. А тут — просто безграничная забота и любовь. Прекратите маяться ерундой и придите в себя. А утро вечера мудренее.

Беседуя таким образом, они дошли до отеля. И тут вдруг одновременно увидели, что прямо навстречу к ним идет Сева. Тогда Роман молниеносно обхватил Юлю, прижал к себе, закрыв собою, будто позируя для скульптуры Родена «Поцелуй». Ее обдало приятным мужским ароматом, а щеки коснулась мокрая после купания прядь волос.

Белохвостикова еле удержалась от того, чтобы не растаять — настолько успокаивающими и уверенными были объятия Романа.

Шаги мимо них неслышно прошелестели, и Юля отчетливо услышала:

— Хмм… покажется же…

Как только мимо них прошла следующая компания, Роман отпустил Белохвостикову. Она еле заметно вздохнула.

— Вы абсолютно правы! — заявила она и направилась в свой номер, чтобы встретить во всеоружии завтрашний день.

Глава 20

Роман

Утром Роман встал собранным и уверенным в себе. Вчерашний день уже ничего не значил. Новый день давал новую пищу и новые впечатления. Он почти решил, что не стоит скрываться от Кузнецова с Катей, а нужно просто показаться им на глаза.

«В самом деле, — рассуждал сам с собой Роман, водя бритвенным станком по идеально отглаженному подбородку. — Мы взрослые люди… Да и что тут такого, что я здесь… Да, я приехал сюда, чтобы увидеться с ней, чтобы поговорить с глазу на глаз. В конце концов, она умная женщина, а все еще прозябает в этом хостеле. Ей нужна работа лучше, она готова расти и развиваться. И то, что она приехала сюда, на этот семинар, говорит об этом. Я даже знаю, что готов предложить. Должность в отеле. «Самара-сити» нужны такие умные, цепкие личности».

Успокоив себя таким образом, он вышел из номера. Гармония утра — улыбчивые постояльцы, мягкий солнечный свет и всеобщая отпускная умиротворенность внушали оптимизм.

Яковенко улыбался всем прохожим, спускаясь на завтрак, и понимал, что все, случившееся вчера, — это бред и ерунда, не стоящая его внимания.

Он, руководитель со стажем, имеет право на небольшой отпуск. А то, что этот отпуск завершится приглашением на работу отменного кадра, придавало выходным небывалое очарование.

Яковенко вспомнил вдруг вчерашний вечер и мечтательно потянулся. Интересная вчера произошла ситуация. Юля эта, Белохвостикова, очень интересный экземпляр!

И веселая, и смешная, ну и такая оптимистично — мистичная.

А потом он вдруг захватило воспоминание о случае в море.

Вернее, вспомнил не он, а та часть тела, которая вообще очень хорошо запоминает всяческие прикосновения к себе, и откликается на них. Особенно, если эти прикосновения от молоденькой девушки в настолько маленьких трусиках, что сразу возникает вопрос: а для чего они вообще?

Яковенко поморщился — идти стало неудобно — в брюках все налилось силой и жаждой. Такое яркое чувство, до рези в глазах. Будто он — прыщавый юнец, который не может совладать с собственным телом, собственной реакцией на девушку.

Он переступил с ноги на ногу и понял, что стало только хуже. В легких брюках его возбуждение отчетливо бросалось в глаза каждому, кто бы додумался только взглянуть на молодого человека.

Роман шепотом высказал различные проклятья в адрес ни в чем не повинной Белохвостиковой, но от того, что мысленно произнес ее имя, возбуждение нахлынуло с новой силой. Он буквально ощутил, как она прижималась к нему своим стройным телом, обвив своими длинными ногами его талию, и как прильнула в страхе грудью, распластав маленькие, горячие и круглые грудки с острыми сосками о его торс. И когда откашлявшись от воды, попавшей в горло, поелозила вверх-вниз по его телу, вызвав вполне ожидаемую реакцию мужского тела.

Яковенко застонал.

Все становилось только хуже.

Он подумал о футболе, о баскетболе, о синхронном плавании, но от воды его мысли снова вернулись, сделав круг, к исходной точке.

Снова перед ним белело плечо Юли, в которое ему в первый момент безумно захотелось впиться зубами, чтобы унять этот зуд, который взялся невесть откуда, ошарашил, оглушил, потянул за собой на дно.