Счастье по обмену (СИ)

— Мужчииина! Вы тут стоять будете или дальше пойдете? — донеслось позади него.

Роман осторожно повернул голову на звук, боясь повернуться полностью, чтобы не выдать налившегося кровью друга в штанах.

И застонал. Рядом с ним стояла тетка, лицо которой он сразу вспомнил: эта женщина сидела с ним в автобусе, когда он ехал в Жигулевск из Самары. Тогда он наивно полагал, что стал жертвой розыгрыша, который снимают скрытой камерой.

Его захлестнуло чувство дежавю. Снова Роман чувствовал себя неважно. Но в тот день, пару месяцев назад, он умирал от похмелья, а сегодня изнывал от внезапного возбуждения.

— Ну что там? Что стоишь-то? Или вперед, или сдай назад! — насела на него громкоголосая тетка, прижав к огромному боку, облаченному в цветастый халат, коричневую сумку.

— ААА, так это ты, болезный? — лицо ее прояснилось, когда она поняла, что уже видела Романа, и он был так называемым знакомым с родины. Роман испуганно сжался. — Все так же пьешь, бедняга? Ты это, бросай! Иначе ничего у тебя работать не будет! Ни сердце, ни второй важный орган!

Тетка рассмеялась, довольная своей шуткой, а Роман скукожился, но потом резко расправил плечи: возбуждение как рукой сняло… Вернее, оно ну очень быстро схлынуло.

Яковенко прошел в кафе, довольный собой донельзя, налил себе чая, выбрал фруктов, не спеша прошелся вдоль столов, накрытых белоснежными скатертями, и удобно примостился возле окна. Только он поднял глаза, как увидел, что к нему на всех парах несется Белохвостикова.

Роману почему-то сразу не понравился ее внешний вид: солнечные очки, замотанная голова каким-то платком, парео, разлетающееся позади, как крылья ангела мести, пляжная сумочка, лихорадочно бьющаяся о бок, облаченный в яркий купальник. Все в ее облике говорило о том, что им снова придется куда-то идти, во что-то влипать.

Отдыхающие со смешками проводили глазами пронесшуюся фурию, и Роман был бы рад оказаться на их месте, только бы не встречаться с ней с глазу на глаз.

Он действительно подумал о том, чтобы сменить место жительства, внешность, и, возможно пол. Или уехать на несколько дней в тайгу, чтобы его имя забылось, выветрилось у нее из головы. Или, может быть, забиться в антресоли, чтобы его было невозможно выковырять оттуда никаким, даже острым, предметом. А может быть, просто забаррикадироваться в тихом, укромном месте, которым этот отель, как видимо, не являлся.

Но этому не суждено было сбыться.

— Пока вы, Роман Игоревич, тут прохлаждаетесь, Катя, между прочим, с Севой на море уже побывали! — наябедничала она. — Плавали вдвоем, прикасались друг к дружке, прижимались! Тьху!

Она, не спрашивая разрешения, схватила чашку Романа и звучно отхлебнула из нее, выражая таким образом, яростное негодование.

Как будто сама вчера никаким образом ни к кому не прижималась и не демонстрировала свое упругое тело вместе с длинными волосами.

Яковенко досадливо поежился. Идти за новой чашкой уже не хотелось, а официантов не было видно. Он прислушался к себе, своему организму, который вот только недавно дал сбой. Организм заинтересованно прислушался к Юле, но поднимать флаг из штанов не спешил.

— А сейчас что же? — переспросил Роман.

— Сейчас у них как раз обучение, до обеда.

Роман ухитрился и стащил с подноса официанта чужой кофе. С наслаждением отпил и день снова заиграл былыми оптимистичными красками.

— Ну тогда… Тогда и нам надо прогуляться на море, чтобы немного отдохнуть, — сказал он, решившись.

Юля смотрела на него во все глаза, задрав солнечные очки высоко на лоб. Он посмотрел на нее и ему стало немного смешно — такой очаровательно-удивленной она выглядела.

— Война войной, а обед по расписанию. Разве вас этому в школе не учили?

— ННет, — запнулась она.

— Ждите меня здесь, я буду скоро.

Он залпом допил кофе, сходил в номер за пляжным полотенцем и вернулся, чтобы взять под локоток задумчивую Юлю.

— А знаете, госпожа Белохвостикова, а ведь вы мне здорово насолили своим управлением! — сказал он, чтобы отвлечь девушку от тягостных дум.

Юля только уныло взглянула на него и снова опустила голову.

Почему-то Роману стало смешно. Белохвостикова очень напоминала ему сейчас беспризорного котенка, игривого, веселого, но уставшего.

Она стянула платок с головы, и ее светлые волосы разметались по открытой спине. Он даже засмотрелся на них: воздушные, легкие, будто облако, и мягкие, как перина. Ему показалось даже, что они блестят и переливаются на солнце, как морские барашки.

— Да я шучу, ну что же вы все воспринимаете за чистую монету! — он дружеским жестом притянул ее за плечи к себе, но, дотронувшись своим бедром до ее, почти обнаженного, скрытого только тонким слоем купальных трусиков и безобразно прозрачного парео, будто обжёгся, и сразу отпрянул.

— Правда? — она едва ли не всхлипнула, чем развеселила мужчину еще больше.

— Ну., я бы сказал, что вам есть чему поучиться, — ответил он.