Счастье по принуждению

— Ринат запретил вас выпускать, — вздыхает она. — Ну ладно, сейчас попробую уговорить Розу…

Ещё через два часа становится понятно, что скорая, даже если очень захочет, к нам не проедет. Размыло дорогу. Нужно ехать к ней навстречу, а сесть за руль могут только мужчины. Они вернутся также поздно, как и вчера.

Устав плакать, Демьян лежит на моем плече и сонно моргает. Иногда, всхлипнув, обмякает. Ничего не ест. Я глажу его по спинке и хожу по темной спальне. За что нам с ним все это? Ради чьих интересов?

— Давай я поношу, — заглядывает в спальню Ляля.

Заносит маленький поднос с едой и ставит его на тумбочку. Комната наполняется ярким запахом жареных грибов и мяса.

— Нет, не нужно, — отвечаю тихо и сглатываю набежавшую слюну. Желудок издаёт голодное урчание.

— Роза сказала тебе пирога с молоком принести. Весь вечер пекла, — поясняет подруга. — Ты съешь только обязательно. Она так мирится. Роза хорошая и очень переживает.

— Переживает… — зло хмыкаю. Хочется высказаться, не выбирая выражений, но приходится прикусить язык. Хамство сейчас ничего не решит. — Ринат не звонил? — Спрашиваю с надеждой . — Есть вообще какая-то информация?

— Нет… — качает головой Ляля. — Но я краем уха от мужчин за обедом слышала, что у Тимура большие проблемы с документами. И ещё… Свет и котёл починили. Хочешь душ принять?

Я очень хочу, потому что вся насквозь пахну детским кремом и потом, но Демьян наконец-то спокойно сопит. Не судьба…

— Я попозже, — вздыхаю. — Может, в люльку положу и сбегаю.

— Если что — зови, — сочувственно вздыхает подруга. — Роза утром попросит мужчин отвезти вас в город.

В общей сложности за ночь удаётся поспать часа четыре. Под первыми рассветными лучами солнца мы сидим с Демьяном в кроватных подушках и пытаемся поесть. Именно пытаемся, потому что бутылочку парень отвергает категорически. Тычется носом в мою грудь и елозит губами.

— Там же ничего нету, маленький, — уговариваю я его. — Вот, бутылочка. Я же не мама…

Но Демьян очень настойчиво слюнявит мою кофту, периодически возмущённо покрикивая. И в какой-то момент я сдаюсь. Не могу объяснить зачем… расстегиваю пуговицы пуговицы кофты и разрешаю ребёнку добраться до груди.

Он жадно вгрызается дёснами в сосок. Я закусываю губы. Больно. Но… приятно. Прям порыдать хочется, как приятно и… невозможно. Дура, только обманываю ребёнка и себя. Вот откуда эти малыши знают, где еда?

Дом начинает потихоньку просыпаться. Я слышу в коридоре возню. Это хорошо. Через пару часов у меня уже будет понимание, что с ребёнком не так. Роза обещала.

Осторожно забираю у Демьяна грудь. Он возмущённо начинает плакать. Я прижимаюсь губами к его щёчеке.

— Тшшшш… — начинаю чуть покачиваться и вдруг вздрагиваю от резкого звука открывающейся двери.

Поднимаю глаза и обмираю. Сердце ухает и проваливается куда-то в район желудка, потому что на пороге, в свете тусклого коридорного света стоит… Тимур. Собственной персоной.

Глава 10

Тимур

После дождя свежо. Разминая затёкшие мышцы, достаю из пачки сигарету.

Илья щёлкает зажигалкой. Затягиваюсь.

— Хорошо… — выдыхаю дым и смотрю на старого друга. — Спасибо. Если бы не ты, хрен пойми когда отстали бы…

— Вот, — ехидно ухмыляется он. — А раньше тебе мои методы не нравились… — осекается.

Замираем, глядя друг другу в глаза.

Я затягиваюсь дымом глубже. Мда.. не делось прошлое наше никуда.

— Проблемы одни из-за этих баб. Суки… — подводит Илья итог нашему молчанию. Достаёт сигарету себе и прикуривает. Я веду плечами от неожиданного нервного озноба. Да, не делось…

До машины доходим молча.

Дергаю ручку двери и все-таки торможу. Столько лет, мать их! Столько долбанных лет!

— Хасан совсем с радаров пропал, — говорю Илье. Выходит как-то хрипловато. — Не следишь?

Морщится.

— К себе уехал. В глуши опушку выкупил. Сруб построил. Уже три года ни с кем не общается. Бабки не трогает. Мебель строгает.

— Ясно, — киваю, — спасибо ещё раз. Сам знаешь, чем богат. Но у тебя своей земли хватает…

— Вот ты мне поясни! Нахрена? — Илья, со злостью захлопывает передо мной дверь тачки, — Я ведь тебя предупреждал, что бизнес по бумажкам только в Москве работает! Здесь у нас девяностые. Махровые. Отжать, наказать, спалить, припугнуть, в лесочке пообщаться…

— Слушай, Дымов! — Рявкаю в ответ. — Давай не будем. Мой отец как-то компанию без ваших понятий поднял!

— Ну конечно, мля, — тут же заводится в ответ Илья. — Вы же тут все с высшим, а я — так. Лимита! С руками по локоть в крови?!

Калитка следственного лязгает, выпуская двух караульных. Тоже достают сигареты и с любопытствам косятся на нас.

— Туше… — не желая расходиться со старым другом на такой ноте, вскидываю руки. — Дым, сил базарить с тобой сейчас нет. За помощь — спасибо. Не ждал…

— Ну и дебил, что не ждал, — отзывается он эхом. — Прям морду бы тебе за это набить, но тебя и так помотало. Короче, езжай домой, выспись. С Фроловым я все до конца порешаю.

— Я сам, — строго повышаю голос. — Все будет только законно.

— Да ты запарил! — психует Илья. — Может, мне подождать, когда он тебя грохнет?

— Не грохнет…

— Черт с тобой! — Отмахивается Дымов. — Звони, если что…