Счастье по рецепту

– Это все из-за того, что солнце поздно садится, – закивала Айза. – Вечерами хочется прогуляться у пруда, но никак не заводить тесто на хлеб. Вот зимой совсем другое дело! В морозы и на улицу-то выходить нет желания…

Переговариваясь, Айза и Милли вышли из пекарни, а к прилавку подошла та, что все это время стояла на пороге.

– Солнечного вам утра, – поздоровалась она, улыбнувшись. Морщинистая рука удерживала маленькую корзинку, рыжие кудрявые волосы выбивались из-под платка на голове, а платье, простое, словно сшитое из тюли, на подоле было чуть запачканным.

– Желаете попробовать пирог? – спросила я, указывая на еще один, последний, лежащий на стеллаже.

– Нет, – женщина мотнула головой. – Я бы хотела купить слоеные булочки, о которых все говорят.

– У меня осталось всего четыре штучки, хватит ли вам?

– Думаю, моему хозяину будет достаточно и четырех.

– Отлично, – обрадовано ответила я, ища на полке бумажный пакет с круассанами. – Так, вот они… Четыре серебряных с вас.

Я внимательно взглянула на женщину. Испугается ли стоимости? Но нет, она протянула руку к мешочку, висящему на поясном ремне, и выложила на прилавок четыре серебрушки.

– А вы тоже чья-то экономка? – спросила я, скорее для того, чтобы вести аналитику тех, кто ко мне приходит.

– Мой хозяин мастер Тень, – ответила женщина тихо.

Забрала пакет и ушла, провожаемая моим ошарашенным взглядом. Служанка мага! Вот это гостья!

Обычное утро в Каане стало совсем необычным для меня. Я обслужила трех покупательниц, вырученные деньги унесла в спальню и, вернувшись в зал, с трепетным ожиданием стала поглядывать на дверь.

Но время шло, и служанки уже разъехались по домам, а из местных так никто ко мне и не торопился. Хотя, я как раз ждала именно их, и уж точно не экономок богатых господ.

А еще немного – Тиммиона. Его я ждала каждый день. Все надеялась, что вот-вот послышится скрип несмазанных колес его повозки, а следом и сам Тиммион так привычно перелезет через подоконник на мою кухню и попросит приготовить для него завтрак.

Мои надежды таяли, как дым. С каждый новым днем я все реже вспоминала, как растягиваются в улыбке его тонкие губы, как он запускает в волосы пальцы и треплет пряди, о чем-нибудь задумавшись. Тиммион медленно, но верно, покидал мои мысли, и только на душе становилось чуточку тоскливо.

После обеда на пороге дома появилась Лилия.

– Смотрю, все наладилось? – улыбалась она, приближаясь к прилавку. – Видела сегодня утром Милли и Айзу выходящих из твоего дома.

– Не знаю, наладилось ли, но отравиться они уже точно не боятся.

– Вот и замечательно. Я же говорила, что все будет хорошо!

– Если бы не ты, – вздохнула я. – Даже не знаю, как тебя благодарить за помощь.

– Да брось, – отмахнулась соседка. – Мне приятно знать, что женщины все чаще начинают зарабатывать на своем любимом деле, а не на кухнях в богатых домах или того хуже – в тавернах.

– Я на самом деле не знаю, уместна ли моя радость. За утро было всего три покупательницы, боюсь, как бы я не начала снова верить в чудо, которого никогда не произойдет. Опасаюсь, что вот-вот решу, что достойна большего, и снова все пойдет прахом.

– Милая моя Анна, знаешь, как я начинала? Я шила при свете лучины – у меня не было денег даже на обычную свечу или масляный фонарь. В комнате, где помимо меня жили еще три моих младших сестры. Знаешь ли ты, что такое три маленьких девочки, которые почти никогда не спят? Они носились вокруг меня до тех пор, пока не устанут, а этого, надо сказать, не происходило! Я в это время подгоняла рукава или собирала оборочки на юбке, а уши, – Лилия указала на свои уши указательными пальцами обеих рук, – приходилось затыкать ватой, чтобы не сойти с ума от шума!

– Как же ты справилась? Мне-то казалось, что ты всегда… ну… – я мямлила, не зная, обижу ли соседку тем, что ей помог кто-то из мужчин.

– Была богата? Нет, никогда. Моя мать осталась вдовой сразу после рождения четвертой дочери, работала в поле в теплые сезоны, а зимой мы ели то, что заготовили на огороде летом. Я шила одежду для служанок за жалкие медяки, и денег хватало разве что на то, чтобы покупать ткани.

– Но сейчас к тебе ходят аристократки…

– Долгие годы упорного труда, – Лилия вздернула подбородок. – Богатенькие леди только пять лет назад стали интересоваться у своих камеристок, кто шьет им платья, и потом они приезжали ко мне по ночам, чтобы никто вдруг не прознал, что они одеваются там же, где их слуги.

Я рассмеялась, представив крадущуюся в ночи Илону с рулоном ткани в руках. Лилия поддержала мое веселье.

– Ну а потом я переехала в этот район, открыла ателье на деньги, полученные от платежного помощника, и повысила цены в сотни раз. Теперь леди хвастаются друг другу, что их наряды шьет сама Лилия Вивиен!

– А твоя мама и сестры? Они где живут?

– Я купила им дом в Мельсоне, потому что моей младшей сестре выпал шанс поступить в академию. Да и мама всегда мечтала жить в столице.

– Все говорят о столичной академии как о чем-то таком, куда может поступить только, – я хмыкнула, – избранный. Что за академия такая?