Счастье по-житейски. Уютные рассказы для чтения за чашечкой чая

В какой-то момент женщина поняла, что больше не может. Не может и не хочет. В один из дней, сказав свекрови, что отправляется в магазин, она позорно сбежала, захватив по пути сына из сада, и приехала в свою квартиру.

«Как хорошо… – думала Алла, лежа на своей огромной двуспальной кровати и глядя в потолок. – Я дома! Ничего не хочу. Только лежать. Как же я устала…»

Она позвала малыша Рому ужинать. Они ели, и Алла думала о том, что там, в доме у свекрови, наверняка ее уже хватились. Она не бросила пожилую женщину на произвол судьбы. Она ее накормила, переодела и примерно через час-полтора должен был вернуться с работы Артур, как обычно. Ему Алла написала записку о том, что она не хочет и не может так больше, и потому уходит. А Валентине Юрьевне она желает скорейшего выздоровления. И просит передать, чтобы не обижалась на нее…

А телефон Алла выключила.

Артур примчался в тот же вечер. Алла не пустила его и на порог. Поговорили прямо через открытую дверь. Говорить-то было не о чем. Мужа не волновала сама Алла и почему она ушла. Он не говорил о любви к ней или к сыну. Он беспокоился только о том, что будет делать без нее.

– Советую тебе все же нанять сиделку. Профессиональный уход, знаешь, он лучше даже, – задумчиво проговорила Алла. – И да. Я на развод подаю. Не хочу быть ломовой лошадью, на которой все ездят. Пока.

Артур ушел ни с чем. Телефон Алла, конечно, потом включила: ведь могли позвонить с работы.

Звонила Валентина Юрьевна. Просила вернуться, не бросать ее и Артурчика. Извинялась за свои слова, за то, что так неблагодарно относилась к ней. Однако в ее голосе сквозили высокомерные нотки. И звучало это так, что, мол, давай быстренько прощай нас и возвращайся к своим обязанностям.

Алла объяснила, что никому ничего не обязана. И у Валентины Юрьевны есть сын. А еще внучка Машенька-умница. Вот они-то и должны принимать самое живое участие в ее жизни, ведь они многим ей обязаны. Свекровь бросила трубку.

Развод состоялся.

Вот так неожиданно Алла стала незамужней женщиной. И, как оказалось, ничего не поменялось. Совсем. Как делала все сама, так и продолжала делать. Только забот меньше стало. И она была благодарна этому случаю, который помог ей раскрыть глаза на отношение к ней некогда близких людей.

А Валентина Юрьевна пошла на поправку. И в этом немалую роль сыграла хорошая сиделка, которая не только грамотно ухаживала за женщиной, но и занималась с ней специальными реабилитационными упражнениями. Артур просто нашел подработку («оказывается, так можно было!» – грустно усмехнулась Алла, узнав новости от Маши, которую случайно встретила) и смог нанять сиделку. А до этого, кстати, до сиделки – Машенька помогала бабушке. И кормила, и ухаживала. Оказалось, что она все это умеет и может. И все у них хорошо сладилось.

«Вот. Всем на пользу пошло то, что я их всех со своей шеи сбросила, – размышляла Алла. – И мне на пользу: впредь умнее буду…»

Суровая

– Слушай, пес, иди отсюда! Иди! Чего прибился?

Степанида Ивановна запахнула мохеровую кофту и спустилась на первый этаж.

– Иди. Иди, кому говорю!!! Вот морда!

Пожилая женщина открыла дверь подъезда настежь и попыталась выманить пса.

– Чего же тебе дать-то… Мясо? А может, собачий корм? Ну что ты сидишь?

Пес по-прежнему сидел у входной двери в квартиру Степаниды Ивановны и смотрел на нее невозмутимым взглядом.

Вот уже неделю в подъезде не работал домофон – доводчик сломался, и дверь была настежь. Старшая по подъезду Мария Михайловна лежала в больнице, а кроме нее больше никто не хотел заниматься ремонтом.

Квартира Степаниды находилась на первом этаже, сразу у лестницы, и она острее всего ощущала отсутствие домофона. Стала тусоваться молодежь: крики, шум, музыка допоздна. Потом какие-то мальчишки подожгли почтовые ящики. Дважды пришлось выгонять бродячих кошек, одна из которых испортила половик у входа в квартиру Степаниды, за что получила от нее знатный пинок. Степанида вообще не любила животных. Совсем не любила. А тут этот пес. Откуда взялся – непонятно. Сел и сидит целый день. Не уходит. Она его и звала, и манила. Пыталась и по-плохому, и по-хорошему, а он ни в какую. Сидит как на посту. Пес крупный, лохматый, беспородный, не пойми какой.

Соседка из квартиры напротив позвонила в дверь и спросила, чего, мол, твой пес тут сидит? Забери его!

– Да не мой он! Ясно? – злобно сверкнула глазами Степанида, которая и так была зла на собаку, а тут еще соседка.

– Да внучок мой боится выходить, плачет. Он собак боится. И вообще, мало ли что у него в голове, у этого лохматого монстра? Ты бы хоть отмыла его и ошейник надела. А лучше намордник.

– Да не мой он!!! – в который раз повторила Степанида и захлопнула дверь.

– Вот суровая! Ведьма! – проговорила соседка. – Не зря ее не любят. А я еще защищала ее! Ну, Ванечка, ну не плачь, родимый, собачка не укусит. Видишь, сидит смирно! Та авочка, которая тебя укусила, была злая, глупая. А эта умная, видишь?

Женщина запричитала над малышом, который наотрез отказывался выходить из квартиры на прогулку.