Счастье подобно бабочке...(СИ)

Он не испытывал особых угрызений совести из-за того, что переспал с этим аристократом, но все же чувство сожаленья было - ведь по его вине мальчишка пережил и гнев отца, и нападение, и ужасы борделя. Но граф Филлип хорош, тут нечего сказать! Наврал, что сын уехал по святым местам, а вместо этого увез его в такое захолустье! Вопрос - зачем? Боялся, что милашку кто-то поимеет раньше мужа? Ригель невольно ухмыльнулся, вот уж воистину, судьба - она такая стерва! И надо ж было малому нарваться на него, забравшемуся в дом за свитком!

- Вот именно - за свитком! - не спуская глаз с красивого лица омеги, с досадой пробормотал Ригель. - Но почему же так забылся на работе? Не верю, что вот этот вон графенок моя истинная пара. Не существует никаких особенных омег!

Однако обоняние и тело с ним не соглашались. Не замечая, что он жадно втягивает носом воздух, Ригель тянулся ближе к парню. Да, это он, тот самый запах, что свел его тогда с ума! Свой собственный оттенок тоже различал, он шел как бы отдельно от омежьего, но все же с ним переплетался, но это только для него так слышно, для остальных запах омеги сильно изменился.

Хотелось плюнуть на весь белый свет, схватить его в охапку и предаться страсти. Ригель куснул себя за нижнюю губу и резко отстранился, злясь на себя и неуместные сейчас порывы.

- Вот же гаденыш мелкий, как призывно ты воняешь! - нарочито разжигая раздражение, пробормотал он. - Знатный чужой жених, сын моего врага! Как мне использовать удачный шанс, что ты в моих руках?

Ригель сел на соседний топчан и призадумался, глядя на лежащего без чувств омегу. Судя по настойчивости Филлипа Рю, проявленные им в поисках пропавшего Оливьера, брак сына важен для него, но вот насколько? Потянет ли на то, чтобы вернуть былую славу графов Со?

- Нет, вряд ли Рю пойдет на это, - покачал головой Ригель. - Он лучше отречется от мальчишки, чем станет ковыряться в том дерьме. Если всплывет та давняя афера, скандал будет намного больше, чем распутство сына или сорванная свадьба.

Но все таки использовать омегу можно. Хоть насолить мошеннику, лишившего его семью законных привилегий. Знахарь зловеще крякнул и в нетерпении вскочил. Омега шевельнулся, приходя в себя, но Ригель не позволил этому случиться. Мгновенно сунул под нос пузырек, и юноша опять спокойно задышал, погрузившись в глубокий сон.

- Вот так-то лучше, спи, приятель, сейчас еще не время разговаривать с тобой, - спускаясь в потайной подвал за нужными снадобьями, бурчал себе под нос Ригель. - Я должен возвратить тебя домой, но прежде выполнить свою работу, избавив от свидетельств нашей жаркой ночки!

***

Оливьер слышал запах трав и луговых цветов, словно лежал в огромном стоге сена. Нет, на лугу под ярким теплым солнышком, как в тот далекий и счастливый солнечный июнь, когда отец впервые отпустил его молиться в храм, и он поехал в маленькой повозке с наставником и парой грумов. Тогда у колеса сломалась ось и они были вынуждены остановиться прямо посредине дороги. Альфы чинили повозку, а Оли просто лежал на траве и смотрел в бездонное голубое небо, которое казалось ему таким прекрасным, что у него от радости кружилась голова. Хотелось улететь туда, в эту безоблачную высь, подобно птице, парить свободно и легко и ни о чем не думать.

Вот и сейчас омегу охватило именно такое чувство, и он боялся шевельнуться, чтоб не спугнуть его. Хотя бы ненадолго, но забыть все свои беды и невзгоды, и насладиться иллюзорным счастьем, здесь, в этой неизвестной тишине, где так призывно пахнет тем далеким беззаботным летом…

Он шевельнулся и открыл глаза. Хм, вроде бы сарай. Бревенчатые стены, сплошь увешанные пучками растений, с одной стороны наполовину сухих, с другой совсем зеленых. Где это он? Похоже на жилище знахаря. Как он сюда попал?

Оливьер попытался сесть, но застонал и тут же лег назад. Он чувствовал себя невероятно слабым, как будто его выжали до дна. Кружилась голова, сильно мутило, во рту противный горький привкус, но при этом (вот странно!) желудок настоятельно просил еды.

- Что происходит, черт возьми? - ему хотелось как-то разогнать давящую глухую тишину, но вышло только хуже. Свой голос прозвучал неузнаваемо и хрипло, и Оли запаниковал всерьез. Может, попробовать позвать на помощь? Но он не знал, друг или враг ему хозяин этого сарая. Скорее, враг, если довел его до обморока и болезни…

Сквозь замутненный разум мысли пробивались туго и представление о времени он утерял. Сколько он здесь лежит? Судя по ощущению голода - давно… Обрывки разных образов крутились перед ним, но не желали складываться в общую картину… он вспомнил темноту повозки, нападение разбойников, огромные чаны на дымной кухне, вонючего самца, грубо сдиравшего с него одежду… О, небеса, так это был не сон?.. Бордель, цепь на ноге, боль в вывернутых за спиной руках, повязка на глазах и кляп во рту, какой-то Ригель, а потом опять повозка…