Счастье подобно бабочке...(СИ)

- Как можете вы говорить такое, господин, тем более в день вашей свадьбы, - замахал руками наставник. - Я рад за вас, маркиз Бузель достойный человек. Какие же красивые у вас родятся дети!

Оливьер сморщился и застонал, впервые выказав какие-то эмоции, но этого никто не видел, даже старый воспитатель, который в это время почтительно склонился перед господином в прощальном поклоне, старательно пряча блеснувшие в глазах слезы, и так же полусогнутый, отступил назад, к дверям, и тихо удалился.

Ну, вот и все. Больше никто не погрустит о нем. Омега из дому - родителям большое облегчение. Омега - лишь товар, который нужно выгодно продать, а кто же беспокоится о том, что станется потом с товаром?

Ни братья, ни отец - никто не заглянул к нему и не спросил о самочувствии и настроении. Все те же свадебные служки отвели его во двор и посадили в паланкин, где по обычаю Оливьеру предстояло провести большую часть церемонии - жениха омегу не показывали ни гостям, ни жениху альфе до той поры, пока храмовый жрец не объявлял их законными супругами. Это случалось уже под вечер, а прежде шли обряды, шествия и угощения, в которых участвовали не только служители храма, но и специально нанятые ряженые. Все это время паланкин с омегой, хоть и стоял на видном месте посреди широкого двора усадьбы альфы жениха, вниманием не пользовался, и даже носильщики, сделав свою работу, уходили, чтобы принять на грудь чашечку мутного дешевого вина, выставленного на столах для всеобщего потребления.

***

Оливьер задремал, сидя в относительном уединении большого паланкина, и в этом зыбком мареве ему привиделся обманщик Ригель. “Красивый альфа, не похож на знахаря простолюдина, - ленивым облаком клубились мысли, - лицо породистое, как у знатного вельможи. Воспользовался мной, наивным дураком, заполучил то, что хотел, и бросил… Но все-таки, зачем ему бумага на поместье? Возможно ли, что он и есть пропавший графский сын, который будто бы уплыл за море?”

Что будет с отчим домом и с семьей, если обманщик уличит отца в афере, Оливьера совсем не волновало, тем более сейчас, когда он больше не принадлежал Филлипу Рю. Куда важней было собраться с силами и пережить сегодняшнюю ночь. Невольно вспомнил Черного вора, вот если бы супруг хотя бы вполовину был с ним так ласков, как и он! Нет, нечего об этом и мечтать, Фирт Бузель не из тех, кто будет думать о таких никчемных глупостях, как удовольствие омеги. Он тоже вроде бы красив, но эта красота иная, не как у Черного вора - надменная и ледяная… “О чем я, черт возьми? Нашел с кем сравнивать? Лица вора я никогда не видел. Возможно, он страшен, как гоблин. Но что с того, если с ним было так невыносимо хорошо!”

А с Бузелем? Он грубиян и церемониться не станет, но дело даже и не в страхе боли - после испытанного с вором наслаждения отдаться этому напыщенному индюку казалось Оли чуть ли не кощунством… “Нет, не хочу, я не хочу с ним, не хочу!.. Проклятье, Ригель, почему ты не пришел? Ты обещал, обманщик, ты же обещал?!”

Этот отчаянный безмолвный крик должен был вырвать Оли из дремы, но вместо этого лишил остатков сил, и он поник, охваченный ощущением полной беспомощности. Ригель и Черный вор, оба они такие же бесчувственные альфы, им дела нет до мук какого-то омеги. Да и с чего им беспокоиться о нем? Каждый тупой самец уверен, что омеги похотливы и развратны, только о том и думают, как поскорее выйти замуж и развалиться на постели под супруга…

Дверца открылась так неслышно, что Оли понял это только по ворвавшемуся внутрь потоку воздуха. В высоком головном уборе обернуться было трудно, но неизвестный этого ему и не позволил. На нос и рот легла чуть влажная тряпица, приятно пахнущая летним лугом, и он закрыл глаза, успев понять, что избавленье все-таки пришло.

***

Волнующий момент, которого ждали и гости, и зеваки, настал, и новобрачный Фирт Бузель нагнулся над изящным паланкином, чтоб вынуть из его глубин омегу. Лицо молодожена было по обычаю закрыто, снять покрывало должен был супруг.

Фирт потянул за легкий красный шелк и… отшатнулся, увидев длинный крючковатый нос и утонувшие в мясистом маленьком лице раскосые глаза арапа беты, которого весь город знал, как обитателя базара Му. Юродивый оскалил зубы, улыбка сделала его еще страшней, и протянул к Бузелю руку в белой шелковой перчатке, привычным жестом нищего, просящего монетку. Маркиз сделал еще один прыжок назад и натолкнулся взглядом на отца, лицо которого пылало, наливаясь гневом.

- Как это понимать, отец? - плаксивым голосом спросил молодожен, - что за неслыханная наглость? Я что, сейчас женился на юродивом с помойки? Где мой супруг? Где граф Оливьер Рю?

- Я спрашиваю вас о том же самом, что и сын, - сжимая руки в кулаки и сдерживаясь из последних сил, первый министр змеей шипел в лицо Филлипу. - Как ты посмел так опозорить нас перед толпой? Что ты задумал, Рю, какое дерзкое коварство?