Счастье после всего?

— Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. — Я была отнюдь не расположена к шуткам.

Омар нахмурился. Принес банку кофе и две кружки.

— Слоан не специалист по отцовским правам. Это плюс. Но поскольку Уиллис такой борец за них, уже не важно, хорошо ли Слоан владеет этим вопросом. Это минус. Конечно, они будут пытаться вас опорочить. Обычный ход.

Под черепом словно заходили тяжелые тучи. Предвестники тяжелой мигрени. И такая безнадега навалилась. Я все еще не верила в реальность этого разговора. Мысль о том, что Роджер может получить полную опеку, была дикой, просто сюрреалистической. Замелькали ужасные мысли: Серфингистка заставит Пита называть ее мамой, а я буду смотреть на него только из окна роджеровой гостиной, словно какой-нибудь соглядатай. Я заставила себя сосредоточиться.

— Вэлери, вы на сто процентов уверены, что Пит — ребенок Роджера?

— Что? — Я чуть не задохнулась.

— Извините, Вэлери. Но я должен спросить об этом.

— Да, я совершенно убеждена, что Роджер отец Пита. Я не привыкла развратничать, ясно?

— Конечно, конечно. Но если все остальные аргументы будут неудачны…

— Неудачи не может быть, Омар. — Я расплакалась. — Я не могу остаться без Пита. Лучше самоубийство!

Омар взял меня за руку.

— Эй! Даже не думайте об этом. И никогда никому не позволяйте слышать от вас такие слова. Это будет просто подарком Роджеру и Слоану. Вы слышите?

Я продолжала всхлипывать.

— Послушайте. Вы сами это затеяли, а не я. Я говорил вам — успокойтесь и тихо ждите, кого суд назначит на рассмотрение дела. Но вы настаивали. В результате мы сидим тут и обсуждаем худшие варианты. Но мы больше ничего не делаем, Вэлери, только разговариваем! Вам нужно взять себя в руки.

Он достал коробку бумажных салфеток и протянул мне через стол. Я вытерла глаза. Тушь растеклась повсюду, — плакать я сегодня не планировала.

— Чтобы это вас еще сильнее не расстроило, — начал Омар, и я сразу собралась, — скажу, что Роджер потребует средств на содержание ребенка. Думаю, он будет добиваться двадцати тысяч в месяц, может быть больше.

— Вы шутите, да? — спросила я, но его лицо ясно говорило об обратном.

— Хорошо, что вы можете это себе позволить.

Может, и так. Но мне от этого не легче.

Два часа ночи. Не могу уснуть. Что Слоан обо мне наговорит? Что я обманывала мужа? Что я подвергла риску своих клиентов, уйдя с работы? Что я пыталась получить доступ к электронному счету моего начальника? Что уезжала на целый день работать в центр, а муж оставался дома с Питом? Все это правда. Но она ни в какое сравнение не идет с историей Роджера.

Если только мы не получим в судьи Уиллиса.

На сегодня все.

В.

7 августа

Сегодня я шлепнулась. Прямо на попу. Споткнулась о треснувший тротуар. Приземляясь, проделала целый ряд умозаключений: я споткнулась, потому что соседи не отремонтировали тротуар, можно на них пожаловаться, даже подать судебный иск. Но я сама не ремонтирую свою часть дорожки, значит, перед моим домом тоже может кто-нибудь запросто упасть. Если это случится и упавший будет в курсе моих бракоразводных дел (практика показывает, что весь город уже в курсе), на меня тоже могут подать в суд. Значит, лучше начать ремонтировать тротуар. Пойти и купить какую-нибудь бетонную смесь.

Кого еще мне было встретить в магазине, как не мистера Билла Строппа собственной персоной, этого древоненавистника, спятившего маньяка, живущего за моим домом. Он стоял в отделе охотничьих товаров (что меня удивило) и выбирал винтовку. Попробовал на вес, вскинул на плечо, прицелился в удочки наверху. Надо было, наверно, поспешить в другую сторону, но что-то удержало меня на месте. Он быстро заметил меня.

— А-аа, друиды вышли на прогулку, — ухмыльнулся он.

— На охоту собрались? — Я ухмыльнулась в ответ.

— Точно. На медведя.

— На Мишку Смоки? Или Мишку Йоги?

Билл бросил на меня косой взгляд из-под тяжелых век.

— Ну-ка, дайте подумать. Вы не только с деревьями обнимаетесь, вы наверняка еще и спасаете китов. Вообще-то меня интересует аляскинский бурый медведь. Еду на канадское побережье. — Он вскинул на плечо вторую винтовку и прицелился в спальный мешок. — Ничто не сравнится с аляскинским бурым медведем. Самый здоровый сукин сын на моем веку, шесть футов высотой на задних лапах. Сто двадцать фунтов чистейшего ужаса. — Он опустил винтовку. — Присоединяйтесь. Хороший повар мне пригодится.

Невероятно! Вот прыткий наглец!

— Думаю, я воздержусь, если не возражаете. — Я направилась в другой отдел.

— А как насчет деревьев? — крикнул он вслед.

Я пропустила это мимо ушей. Не выношу охотников. Надо написать ему симпатичное длинное письмецо, где я не стесняясь выскажу все, что думаю о людях, убивающих невинных животных ради спортивного интереса.

На сегодня все.

В.

8 августа

Решила сделать дружеский жест для Линетт Коул-Чейз. Вытащила кухонный комбайн, сделала соус чили по маминому рецепту (из всего, что нашла в холодильнике), напекла лепешек (смешав остатки разной муки) и понесла это все к Линетт, весьма довольная собой.

Она встретила меня какой-то вымученной улыбкой: