Счастье рядом

Такие ненастные дни Юрий Яснов называл, по обыкновению, ресторанной погодой. Что могло быть лучше, по его мнению, чем сидеть вот в такой пасмурный денек где-нибудь за столиком и тянуть пиво. А сегодня он выпил бы, пожалуй, чего-нибудь покрепче. Во время последней ссоры с Зоей она назвала его пустоцветом, сказала о своем презрении к нему. Обо всем этом он никому не стал бы рассказывать, тем более Виктору Фролову, которого знал мало и недолюбливал. Но желание выпить, притупить остроту обиды заставляло его вновь и вновь начинать тот же разговор. Он бросил в окно недокуренную сигарету, прикрыл его и подошел к сидевшему за столом Виктору.

— Курица и та пьет, а погода все равно нелетная. Сообразим?

Фролов неопределенно пожал плечами.

— Не здесь же. И все-таки, как насчет записи? Когда вы полетите?

— Почему я, а не мы? Мое дело маленькое: кругло — катать, плоско — таскать. Откуда я знаю, что именно вам надо записывать.

— Тут все ясно, — возразил Фролов, приподымая отпечатанные на машинке страницы.

— Ясно здесь, а когда приедешь на место — все станет пасмурно. И от текста вашего ничего не останется. В общем, один не полечу. Вместе так вместе. У нас такой порядок.

Виктор поежился. Он готов был на все, чтобы отказаться от этой поездки. «Может быть, согласиться с предложением Яснова, потратиться на него в ресторане?»

— Не обязательно вдвоем, — сказал он. — Да и сами говорите — погода нелетная.

— Я-то могу и в нелетную, был бы самолет. А вот вы?

— Что я?.. Конечно, я предпочел бы поезд. У меня сердце. И не всем же в конце концов летать. — Как будто припоминая что-то, он добавил: — За меня летает мой брат.

— В каком смысле?

— В прямом, разумеется. Он летчик. Летчик-истребитель.

Юрий оживился: где служит брат Фролова, в каком звании, давно ли летает? Виктор отвечал уклончиво. Он давно не имел сведений о брате и поэтому не мог точно сказать о его местонахождении.

— Военная тайна?

— До некоторой степени. Да это и неважно. Я хочу сказать — каждому свое.

— Вот именно, — подхватил Яснов. — Вы пишете, я записываю, ваш брат летает. И все мы строим коммунизм.

— Наивно.

— Что наивно?

— То, о чем вы говорите.

— Не строим, что ли?

— Наивно об этом думать. Неужели вы это серьезно? — Фролов потянулся, широко зевая. — Эх-ха-ха. Святая простота. — И как бы спохватился: — Так что же насчет вашего предложения? Пойдем?

— Если поставите: я пуст. Вообще-то с вас полагается, за новоселье.

На этой фразе Юрия в комнату вошел Широков.

Юрий обрадовался ему, хотел было сказать какие-то особые, теплые слова, но получилось обычное для него:

— Строим? Виктор Иванович — за, я — за, а ты?

— Я, как массы. Только после работы.

— После работы — культпоход в кино, — возразил Яснов и тут же поинтересовался: — Ты идешь?

Широков ничего не знал о предстоящем культпоходе. Профгруппорг Жизнёва его «не охватила». И тогда Юрий Яснов вызвался все устроить в один момент. Он выскочил из комнаты и вскоре вернулся с Татьяной Васильевной.

— Ну что ты от меня хочешь? — отбивалась она. — Нет у меня лишних билетов.

— Нехорошо, Татьяна Васильевна, нехорошо, — наседал Яснов. — О новичках не заботитесь. В такую погоду только и сидеть в кино. Или в баре. На чем же нам остановиться?

— Не знаю, на чем вы остановитесь. Надо было думать раньше. Вот держи, — протянула она два билета Юрию Яснову. — Тебе с Зоей.

— С Зоей! А почему, собственно, вы диктуете, с кем мне идти? Я, может быть, желаю не с Зоей, а, например, с Олей.

— С Олей Комлевой? — спросила Жизнёва.

— Хотя бы, а что?

— Ровным счетом — ничего. Иди с кем хочешь; только не в бар. Ну так как же быть с вами? — спросила она, глядя на Андрея и Фролова. — Хотите, позвоню администратору и попрошу еще два билета?

И Фролов и Андрей заговорили враз, просили не беспокоиться. Фролов к тому же видел этот фильм в Москве, и на сегодняшний вечер у него были другие планы.

— И у вас ведь тоже? — спросил он, многозначительно взглянув на Яснова.

Сообразив, на что намекает Фролов, Юрий подтвердил — вечер у него, действительно, был занят, и свои билеты он вполне мог отдать Андрею.

— Считай, что тебе повезло, — сказал Юрий. — Можешь идти в кино, даже с барышней. — И выложил на стол билеты.

— Какие у Андрея Игнатьевича могут быть барышни? — улыбнулась Жизнёва. — Человек только приехал в город...

— В наше время — это не проблема. Барышнями у нас — пруд пруди. Да ему и искать нечего. Дочка его хозяина Аля чем не барышня? В общем, Андрей Игнатьевич, выбирай любую, кроме Оли, конечно. Не-то!.. — Юрий выпятил грудь и заулыбался.

Всю эту сцену Андрей наблюдал молча. Идти в кино ему тоже не очень хотелось, но вечер был свободным, и он осторожно оторвал для себя один билет.

— А этот, — он протянул билет Жизнёвой, — на усмотрение нашего профсоюзного вождя.

3