Счастье рядом

– Креветка, – говорит Оскар и садится на корточки. – Ты проснулась. – Он улыбается, и эта улыбка для меня как прохладный бриз. Странно. Вчера я была ревнивой, а сегодня уже зависимой. – Я раздобыл нам еду.

Подползаю ближе к нему и кислороду.

– Что же там? – спрашиваю я сонным голосом и с любопытством заглядываю в бумажный пакет.

– Шоколадные рогалики. – Я сажусь рядом с ним, и мой желудок одобряюще урчит. Оскар достает мне бумажный стаканчик.

– Кофе? – спрашиваю я.

– Фраппе, – отвечает он, улыбаясь. – При такой жаре я не стал бы предлагать тебе капучино.

Он протягивает мне рогалик. Он еще теплый, и с каждым укусом крошки сыплются мне на платье. Наслаждаясь жидким шоколадом, я на секунду закрываю глаза.

– М-м-м, – мычу я с набитым ртом. – Так вкусно!

Оскар кивает, смеясь.

– Ага.

Мы сидим рядом друг с другом и смотрим на многочисленные машины и грузовики, проносящиеся мимо нас. Вчера автобан был абсолютно пустым, сейчас же он забит машинами. Кто-то едет на работу, кто-то в отпуск, куда ни посмотри, везде люди. Я большим глотком отпиваю свой фраппе, и смесь горького вкуса кофе и воздушного теста с молочным шоколадом подобна стихотворению Гёте, только не для ушей, а для нёба.

– Ты хорошо спала?

– Я так крепко спала, что ничего не помню, – говорю я, качая головой. – Даже как оказалась в багажнике.

– Я тебя отнес.

– Отнес? – спрашиваю я, и мне вдруг захотелось, чтобы в тот момент я только притворялась, что крепко сплю.

– Ты и вправду была в отключке.

– Очевидно, – бормочу я. – Это объясняет и тот факт, что я не переоделась.

– Я думал, не раздеть ли тебя, – говорит Оскар и смотрит искоса на меня, – но решил, что это будет неправильно.

Мое воображение рисует, как он меня раздевает. Как его руки касаются моего тела и как он при этом смотрит на меня. Я хочу, чтобы он меня раздел, но, если честно, хотелось бы быть при этом в сознании.

– Тесс?

– М-м? – я пребываю мысленно в другом месте.

– Все в порядке?

– Да, да, – говорю я и качаю головой. – Когда нам выезжать?

Оскар, ухмыляясь, смотрит на экран телефона. Отлично.

– Сейчас полдевятого. – Он переводит взгляд на меня. – Через полчаса?

Пару часов спустя мы с Оскаром, держась за руки, немного заблудились на вокзале во Флоренции. Такси, машины и экскурсионные автобусы медленно тянутся по улицам города. А между ними снуют скейтеры и пешеходы.

– Нам нужна тележка? – спрашивает Оскар.

– В данный момент нет, – отвечаю я, улыбаясь.

– И написать сообщение маме…

– Уже отправила.

– Хорошо, Креветка, тогда погнали?

Мы погружаемся в толпу и проходим мимо кафе-мороженых и небольших магазинчиков, где продают кожаные сумки. Мимо прилавков с соломенными шляпами и напитками, мимо грязных банкоматов, которые расположены так низко, что мне пришлось бы нагибаться, чтобы достать до места, куда нужно вставлять карту. Чужой город видишь по-другому. Ты разглядываешь его, а не просто проходишь мимо.

– Ну, и? – спрашивает Оскар, и я поворачиваюсь к нему. – Чему ты радуешься больше всего?

– Всему.

– Ты можешь спокойно сказать мне об этом, – серьезно говорит он. – Я и так знаю. – Его глаза сверкают.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну же, ты думаешь, я не знаю, почему ты так хотела во Флоренцию?

Я с недопониманием смотрю на него. Я что-то не то сделала? Или сказала что-то неприятное?

– О чем ты говоришь?

– Все нормально, просто признайся, – резко говорит он и поднимает брови.

– Признаться? В чем признаться?

– Все это время ты думала о Давиде!

– Оскар! – вскрикиваю я и толкаю его. – Я и вправду подумала, что сделала что-то не так!

– Значит, ты считаешь это нормальным – не рассказывать мне о другом парне? – Он ухмыляется. – Я узнал о нем только благодаря твоему путеводителю. Ты обвела его красным!

– Да, верно, – смеясь, признаю я. – Это неправильно.

– Ты признаешь это?

– Да, у него… – говорю я полушепотом. – У него действительно привлекательные руки.

Оскар останавливается и смотрит на меня.

– Тебя… тебя привлекают его руки?

– Да, очень.

Он вздыхает и качает головой, а затем продолжает идти.

– Мне не нравится, когда в моем присутствии ты восторгаешься какими-то мужиками, – говорит Оскар и добавляет: – Даже если они каменные.

Я хочу ему сказать, что его руками я восторгаюсь еще больше, но не решаюсь. Вместо этого просто улыбаюсь.

– Креветка, посмотри, – Оскар показывает на что-то впереди нас.

Там стоит он, и я теряю дар речи.

Мое мороженое.

Я задираю голову, и меня мучает вопрос, сколько же красной черепицы понадобилось, чтобы покрыть купол. Рядом с этим кафедральным собором все кажется чрезвычайно незначительным. Может, так и должно быть? Может, в этом весь смысл? Пока мы с Оскаром прогуливаемся вокруг собора, я осознаю, как давно он тут стоит и сколько людей уже восхитились каменной плиткой. Он просуществовал столько времени, а ей ничего не сделалось. Его стены как искусная крепость стоят в центре Флоренции с шестнадцатого столетия.

Оскар наклоняется ко мне и обрывает мои мысли.

– Пойдем дальше, к твоему другу? – на полном серьезе спрашивает он.

– К настоящему или его двойнику? – говорю я в ответ, смеясь.