Счастье рядом

Мы сидим в крохотном кафе под желтым зонтиком и едим свежие бриоши. Кажется, их пару минут назад достали из печи. Сверху они хрустящие, а внутри мягкие, почти кремовые. Они настолько вкусные, что мы оба не можем сказать ни слова, просто смотрим друг на друга и киваем. Как будто есть какой-то шифр, который понимаем только мы. Я запихиваю последний кусочек бриоши в рот и радуюсь, что у меня есть еще одна.

Пару недель назад на приеме у доктора Майнфельдера я увидела на маленькой брошюре цитату какого-то актера. Думаю, это был Том Хиддлстон, но не уверена. В любом случае, кто бы это ни был, он сказал следующее: «У нас у всех есть две жизни. Вторая начинается тогда, когда мы осознаем, что у нас только одна жизнь». Он прав. Этот момент и эта жизнь не имеют ничего общего с той, которой я жила еще пару недель назад. Я больше не та девочка, которая сидела в комнате ожидания, сейчас я наконец-то делаю то, чем мне давно следовало бы заняться.

– Креветка? – Оскар кладет руку поверх моей. – У тебя все хорошо?

– Да, – шепчу я и улыбаюсь. – Я счастлива.

– Я тоже, – его темно-голубые глаза сияют. – Ты делаешь меня счастливым.

Он хочет пододвинуться ближе, но ножка стула застревает в щели между булыжниками. Поэтому Оскар тихо встает, потом садится на свободное место рядом со мной и целует меня. Я чувствую вкус темного шоколада, вкус сладкой жизни и чувствую, как его теплый язык дотрагивается до моего. Мое сердце бьется для него, а тело сжимается.

Я не хочу умирать. Я хочу стареть с Оскаром, пока однажды мы не станем такими морщинистыми, как изюм. Но этого никогда не произойдет. Скоро меня не станет, но мысль о том, что я умру счастливой, заставляет меня улыбнуться. Может, мое сердце и остановится, но оно будет полно любви.

Дух вечности

Направляясь к Римскому форуму, мы, рука в руке, плетемся по древним тротуарам из огромных каменных плит. Они рассказывают истории людей, которых давно уже нет. Но их творения еще здесь. Камни, которые они приволокли, просуществовали долгое время.

Я ничего не сотворила. Ни Колизей, ни фрески, которыми через несколько столетий восхищались бы люди. Ни даже тротуар. Я покидаю пару людей. Вот и все.

Оскар тянет меня за собой.

– Пойдем со мной…

– Куда? – спрашиваю я, но покорно плетусь за ним.

– Туда…

Мы подходим к старому мосту. На его широких каменных перилах стоят роскошные двухметровые статуи на подиумах. Они устремляются вверх, такие строгие, как стражники, и я даже немного боюсь, что они не пропустят нас дальше к пассажу. Но они неподвижны. Просто стоят. И все-таки кажется, что они провожают нас взглядом. Рим в какой-то степени выглядит ненастоящим. Весь город как один большой музей под открытым небом. На каждом углу подкарауливает прошлое. Строения из мрамора и гигантские фонтаны, которые манят своей бирюзовой водой в такой жаркий день, как сегодня. Они построены из камня и этим придают особый вид городу. Когда мы подходим к середине моста, Оскар обнимает меня сзади и подталкивает к балюстраде. Я чувствую его сердцебиение и дыхание на моей шее. Различные цвета переливаются в солнечном свете, а объемные тени от крон деревьев узором ложатся на фасады домов. Это всего лишь один из мостов Рима, но в это мгновение он принадлежит только нам. Здесь нет толп туристов, нет гидов, только мы и наши стражники.

– Идеальная песня для этого момента? – шепчет Оскар и гладит меня по животу.

– «The Trellis» Никки Мулвей, – шепчу я в ответ.

– Почему именно она?

– Я даже и не знаю, – я смотрю через плечо в его голубые глаза. – Она хорошо подходит к зеленому цвету и к медленно струящейся воде. Знаешь эту песню?

– Нет, – отвечает он и целует меня в кончик носа. – Пока не знаю.

– А ты бы какую выбрал?

– Patterns группы Metthew and Me, – не раздумывая говорит он.

– Почему?

– Потому что, когда играет эта песня, время останавливается. – Мне бы хотелось, чтобы оно остановилось. Оскар смотрит немного левее меня, затем ухмыляется. – Видишь вон то дерево?

Я следую за его взглядом.

– То, что возвышается над водой?

– Именно оно. – Оскар быстро хватает меня за руку и тянет за собой. – Давай, Креветка, мы залезем на него.

Залезть? Я? Я сначала хотела отклонить это предложение, но потом увидела его восхищенное лицо, и у меня не осталось выбора, кроме как следовать за ним. Готова поспорить, я буду выглядеть очень глупо. Скорее всего, даже не смогу забраться туда без помощи.

Подходя к берегу реки, Оскар отпускает мою руку, снимает обувь и носки и немного закатывает темно-синие штаны. Я делаю глубокий вдох и сбрасываю балетки.

Оскар первым забирается наверх. Для него это, кажется, очень просто.

– Теперь ты, – он протягивает мне руку. И когда видит мое сомневающееся лицо, говорит: – Просто не смотри вниз. Смотри на меня. – Его взгляд пристальный и непреклонный, и я хотела бы утонуть в голубизне его глаз. Вдруг мне становится очень легко.