Счастье рядом

Именно в этот момент мне хотелось умереть. Сложно понять, насколько сильно чувствуешь себя униженным в этот момент, не пережив его на своей шкуре. Насколько ущербным чувствуешь себя, когда хочешь сделать что-то, но не можешь. Эта зависимость от кого-то. Это ощущение смерти. Оскар поднес бутылку воды к моему рту, и я так торопливо пила, что аж захлебывалась. Такого со мной еще не было. За все годы, сколько я принимаю лекарства, ни разу. Я до сих пор вижу, как выплевываю воду, как хватаю воздух, как Оскар хлопает меня по спине, как берет меня на руки и нежно гладит лоб, когда я снова начинаю нормально дышать. Мне было ужасно неловко. Я пахла блевотиной, была потная и мерзкая.

Все, что было потом, я помню смутно. Лоскутками, отрывками, которые не могут собраться в целую картину. Как будто в тот момент я потеряла сознание, потому что мой мозг понял, что еще не умрет, и расслабился. Раньше со мной происходило что-то похожее. Но тогда обо мне заботились врачи. Или мама. Нет, судороги – это вовсе не здорово и когда рвет на кого-то – тоже, но мысли о том, что меня вырвало на него и что он видел меня в таком состоянии, убивают меня. Нельзя смотреть на постепенную гибель. И нельзя ее чувствовать. Но, прежде всего, ее не хочется показывать. По крайней мере, парню, которого любишь.

Потом я уснула. Как пьяная, которой нужно проспаться. Когда позже я открыла глаза, то заметила, что машина стояла в тени, а окна были наполовину открыты, так, что свежий морской воздух проникал внутрь. Перед тем, как я отключилась, Оскар договорился с кемпингом, чтобы мы смогли принять там душ. Ему не пришлось долго строить глазки девушке на входе, чему я не удивлена. Она на него так смотрела, что, не сомневаюсь, не отказалась бы сходить в душ вместе с ним. Как всегда. Благодаря Оскару утром в семь часов мы были в Пунта-Ала, посреди соснового леса, отмытые от остатков вчерашнего вечера.

Боже, как я люблю эти деревья. Их зеленые тона, их запах, все в них. Прежде всего то, что небо лежит над их кронами, словно кепка. Когда я отчаянно пыталась отстирать футболку Оскара в одном из нескольких умывальников, подошла женщина и поделилась порошком. Мы стояли рядом и стирали вещи под открытым небом и немного разговаривали. Просто так.

Сейчас, вымытая, я сижу на капоте автомобиля на толстом полотенце, потому что без него было бы слишком горячо. Внезапно появляется ощущение того, будто ничего и не было. Обувь Оскара чистая, его белая футболка лежит рядом со мной и сушится на солнце, а я и мое тело чувствуем себя совершенно нормально. Я краем глаза разглядываю Оскара, пока он одевается, и делаю вид, будто ищу таблетки. Мои руки слепо ощупывают содержимое сумки. Сначала они натыкаются на конверт, а затем я нахожу таблетки. Я достаю упаковку и неохотно отвожу взгляд от Оскара, чтобы достать их. Итак, три таблетки «Арсенола», одна «Дистрофакса» и две «Невроцеллона». У последних классный цвет. Пастельно-зеленый. Но лучше бы это был цвет моих ногтей. Я кладу все шесть таблеток в рот и запиваю большим глотком воды. В этот раз обходится без происшествий. Мои глаза тут же возвращаются к загорелому торсу Оскара. Боже, этот вид для меня красивее любой достопримечательности. Не только сегодня, всегда.

Возможно, я высунусь в окно и прокричу это, и пусть Рим окажется самым прекрасным и впечатляющим городом в мире, ни одно сокровище любого города не заставит мое сердце биться чаще, чем это делает обнаженное тело Оскара. Он небрежно бросает свой рюкзак в багажник и надевает темно-синюю обтягивающую футболку. Оскар подходит ко мне и ухмыляется.

– Хороший сон наяву? – он садится рядом со мной на полотенце.

– Лучший, – улыбаясь, отвечаю я.

– Поедем?

Я показываю на небольшой магазинчик рядом с ресепшеном кемпинга.

– Мне купить что-нибудь поесть?

– Нет, Креветка, – торжественно говорит он. – Сегодня мы с тобой позавтракаем в Риме.

Мысли о том, что мы вместе будем есть бриоши на одной из древних роскошных площадей Рима, заставляют меня воодушевленно спрыгнуть с капота.

– Мы едем завтракать?

– Да, – отвечает он и крепко прижимает к себе. Мы так близко, что наши кончики носа соприкасаются. – Ты положила таблетки? – шепчет он.

Я смущенно сглатываю и киваю.

– Да, положила.

– Хорошо, – тихо отвечает он, обхватывает мое лицо ладонями и целует. – Тогда давай собираться.

Солнце палит с безоблачного неба. Еще нет и половины одиннадцатого, и осознание того, что будет еще жарче, убивает меня. Но таблетки все же действуют. Не против жары, конечно, но против всего остального. Ветер дует в открытое окно, но он снова такой теплый, что нисколько не освежает. Как будто кто-то включил фен и направил тебе на лицо. За пару километров до Рима я достаю телефон и быстро набираю маме сообщение: «Подъезжаем к Риму! J ».

– Креветка…

Я нажимаю «Отправить» и поднимаю голову.

– М-м?

Оскар показывает головой направо, и я следую за этим движением. Рядом со мной возвышается Вечный город, как древняя страна. Как будто мечта стала явью.