Счастье с привкусом дёгтя

— Сук*!! — рывок не предугадываю, в следующий миг Герман меня спиной прикладывает об стену. Больно, неожиданно и позорно. Всхлип проглатываю с клацаньем зубов. Я не из робкого десятка — просто не привыкла к таким «мужским» поступкам. Для меня мужчина — тот, кто общается с женщиной без рукоприкладства. Кто умеет донести мысль словами и разумными поступками. Драка, а точнее избиение слабого пола… — черта мелкого существа, кому природой дана сила, а слабость души позволяет её применять исключительно на тех, кто беззащитней. Тем более рукоприкладство — не всегда доказательство правоты.

— Вот значит как? — в лицо шипит злобой бывший, пока прихожу в себя. А приложил меня о стену ощутимо — я чуть подзавыла в боли и растерянности. — Пока мы жили, делала вид благовоспитанной, холодной и неприступной, а как только мне пришлось уйти, — даже слюни его перегарные мерзко в лицо долетают. Герман так близко, что меня топит в угарном амбре алкоголя и ненависти.

— Если хоть один проект окажется у конкурентов, — припечатывает сильнее к поверхности, — я тебя по судам затаскаю и в психушку определю, — окунает в болото своего гнева и претензий. А потом целует, затыкая — мой рот своим поганым накрывает. Без нежности или желания свести с ума — грубо, плотоядно и садистски, зубами за нижнюю цапает…

И я из шока выныриваю — поскуливая от боли и ужаса, начинаю извиваться. Бьюсь истерически в плену его грубых рук. Коленкой отчаянно бью промеж его ног. И острая боль отступает.

— Сук*! — воет Герман, согнувшись пополам. Ловлю момент и вырываюсь из пут садиста, успеваю юркнуть на кухню, судорожно выискивая что-то, чем бы могла защититься, но в следующий миг всрыкиваю:

— А-а-а, — сдавленно, надломлено, боль режет черепушку — Герман за загривок меня хватает: в кулак волосы и толчками прочь тащит от ящика выдвижного, который успеваю лишь открыть…

— Ебли не хватает, — переполнен ненавистью бывший. — Так я тебе сейчас напомню, как это… со мной… когда я желаю! Я! — и впечатывает в стол — без деликатности и страха причинить боль. Нога и так болит, а после нескольких неудачных соступов с высоких каблуков так и вообще.

— Герман, — брыкаюсь, распластанная по пустому кухонному столу, — пусти, не смей!!! — перехожу на крик, но бывший в пьяном угаре махом подол задирает.

— Нет, — нет, — воплю, изворачиваясь и отбиваясь, что есть мочи…

Когти, зубы, руки, ноги — всё в ход идёт. Больно!!!

Герман шипит, матерится, и даже взвывает, когда удачно попадаю ему опять между ног. Хват чуть ослабевает. Разворачиваюсь, толком не зная, что буду делать, но так и застываю…

Андрей… Германа, скулящего и подвывающего, за шкварник куртки тащит прочь… как тварь… по полу… в коридор… и толчком прочь отправляет — за дверь, которая распахнута до сих пор.

— Я тебя… — что-то тявкает Герман, но Андрей его не слушает — с грохотом дверь захлопывает, отрезая нас от прошлого.

Жадно дышу, собирая эмоции, мысли в порядок. Сердце, дрожь… меня крупно трясёт…

Андрей всё ещё на дверь смотрит, руками в ней уперевшись. Шумно выдыхает и оборачивается, словно раздумывая, уходить или остаться.

— Ты… зачем… — первой нахожу слова. Пусть сбивчивые, хриплые, неорганизованные, но я обязана показать, что в себе. — Спасибо, — признаюсь под нежным укором мягкого мужчины. С большой буквы — уже второй раз за меня заступается. За чужую женщину, которую притесняет её, пусть бывший, но мужчина… Хочу ещё что-то сказать, да желание поворчать застревает поперёк горла.

— Этот Новый Год с тобой встречу! — Взъерошенный, взволнованный. Куртка нараспашку, чуть хмельной и такой родной!

Не медлю… Шаг к нему, за ворот дёргаю к себе и целую.

Глава 13

Лена

Второго Андрей уехал… Не клялся, не обещал, но целовал так, будто сердце своё оставляет со мной. Я отвечала, но прекрасно понимала — не имею права на чужого мужа. Не имею права разрушать чью-то жизнь, как когда-то разрушили мою. Бумеранг? Наверное так и есть, только в обратном исполнении — сначала меня, а потом я…

Он уехал!

В первый день меня накрывает пустота. Оглушающая и всеобъемлющая, такая, которую даже потрогать можно. Она проникает отовсюду и пробирает везде… Проникает глубоко и оседает надолго!

Уныние череды последующих дней — как бы ни хотелось оставаться дома и предаваться своему горю, я намерилась жить. И потом устраиваю себе развлечение сама. То по магазинам хожу, то в кино, то в кафе.

Удивительно, но идеи по новой работе рождаются яркие и подробные.

Я ещё толком не устроилась к Свете, а моменты, которые зацепила, сидя на корпоративе за общим столом, где бурно обсуждали новые контракты и способы их продвижения, уже наводнили голову идеями!

Вот так, от нечего делать, в зале разворачиваю бурную деятельность по всем фронтам. Сначала от руки рисую кое-какие наброски, потом в компьютере их перерабатываю. Редактирую… Текст, композиция — и в конце готовлю небольшую презентацию.

Когда с этим заканчиваю, добираюсь до важных задумок по скорым тендерам, которые от года в год по области и в городе проводятся. От Администрации!