Счастье сильнее страха

На фоне потери второго ребенка, сложностей с лечением сына, очередного разочарования в выбранной деятельности, накопившейся усталости, неизбежных семейных кризисов и длительных финансовых проблем снова стало казаться, что жизнь несправедлива, враждебна и мне совсем не принадлежит. Из-за постоянной тревоги я часто болела, разнообразные недомогания усложнялись и учащались. Сын, несмотря на «царскую болезнь», был обыкновенным ребенком, и с ним тоже постоянно случались стандартные и досадные болячки: нервные тики, аллергии, инфекции, мелкие травмы и разнообразные простуды с осложнениями. Все то, с чем обычно сталкиваются мамы. Только я к этому времени уже так была истощена постоянными переживаниями и болезнями, что воспринимала дополнительные проблемы как проклятие, сопровождая их истерикой.

Если ты продолжаешь чувствовать себя жертвой несправедливости, то убежден, что ничего не можешь изменить и должен только смиренно принимать бесконечные удары судьбы: «Что воля, что неволя, все равно»[1]. В такой позиции нет свободы. Мир съеживается до размера комнаты, в которой живешь, и в нем отсутствуют какие-либо перспективы. Перемены к лучшему, которые дают поддержку и оптимизм, кажутся случайными, а поэтому на них нельзя рассчитывать, и это чрезвычайно удручает. То, что на периоды просветления в своей жизни я во многом влияла сама, тогда еще мне было непонятно.

Одно время, в разгар периода непрерывных госпитализаций, я даже чуралась контактов, включая близких друзей. Казалось, что теперь на мне стоит клеймо невезучести. Даже если удавалось выбраться на встречу, в кругу подруг я чувствовала себя лишней и откровенно немодной, как будто сидела за стеклянной стеной. К тому же хотелось только жаловаться, но позволить себе этого я не могла, как и поддержать обычный светский разговор: реалии жизни были слишком специфическими. Безусловно, все эти «не могу» и «лишняя» происходили только в голове – вряд ли подруги не поддержали бы меня в переживаниях.

Но я была уверена, что так и будет, в свое время встретившись с почти полным молчанием в ответ на сообщение о заболевании сына. Единственная полученная реакция содержала определенные идеи, из которых я сделала вывод, что всему виной мои грехи в прошлых жизнях. Это хорошо ложилось на тогдашнее убеждение в виновности, поэтому других смыслов в словах подруги услышать было невозможно. Молчание других я расценила как равнодушие и отвержение – и тоже неадекватно. Хорошо, что спустя некоторое время на приеме у психотерапевта я смогла отделить свои фантазии от истинных мотивов людей. На самом деле, как потом выяснилось, они просто не знали, что сказать в такой ситуации, и очень переживали за меня.