Счастье в Апреле

Братья Апреля не спешили заходить в храм. Декабрь обернулся к своим спутникам и поднял руку с раскрытой ладонью, призывая к тишине и одновременно привлекая внимание к своей персоне. Впрочем, присутствующие и без этого жеста хранили почтительное молчание, и их взгляды были прикованы к статной фигуре старца.

–Итак, мы собрались здесь с особой целью, – высокопарно заговорил тот, величаво вскинув голову. – Мы собираемся соединить узами….

Речь была ожидаемо длинной и скучной. Милада изо всех сил старалась изобразить вежливый интерес, хотя основную нить рассуждений потеряла почти сразу. Впрочем, общий смысл был ясен и без того… нечто в том же духе говорили и священники, венчавшие пары по сугубо христианским традициям.

Однако всё рано или поздно подходит к концу – завершилась и многословная тирада седовласого Декабря.

–Теперь же войдем в Храм и соединим эти юные души навеки! – заключил он и, махнув рукой в сторону белоснежного строения, первым поднялся припорошенным снегом ступеням и переступил порог Храма.

* * *

Вначале они оказались в просторном светлом холле, оформленном в истинно “зимнем” стиле. Видимых источников освещения тут как будто не было, светились, казалось, сами стены, искусно расписанные серебристыми завитушками – примерно такие же абстракции рисует мороз на оконных стеклах… под ногами скрипел мелкий снежок, присыпавший белый же пол, всюду сверкал хрусталь и опять-таки белый мрамор. Белый цвет, безусловно, главенствовал здесь.

–Зимний зал, – тихо пояснил Апрель, сжимая ладонь Милады, хотя девушка и не спрашивала ни о чем.

Процессия неспешно пересекла холл и сквозь арочный проем проникла в следующую комнату. И если предыдущий зал назывался зимним, то этот, без сомнений, был посвящен теме Весны: светлые стены украсил неброский узор из ранних подснежников, темно-коричневый пол напоминал обнажившуюся после сошедших снегов почву, на молоденьких деревцах в огромных кадках, расставленных по периметру помещения, пробуждались почки… пахло чем-то теплым, влажным, травяным.

Третий зал был летним. В центре комнаты журчал фонтанчик, повсюду стояли вазоны с полевыми цветами, стены украшал яркий фруктово-цветочный декор… и аромат тоже был фруктово-цветочным, сладким, вкусным… сразу напомнившим Миладе о ее голоде.

Далее, конечно, следовал зал осенний, медово-золотой, с вкраплением багрянца и тепло-коричневого. Стены на сей раз были расписаны охровым узором в истинно осеннем стиле, а пол покрывал шуршащий ковер из красно-золотистой листвы.

Процессия пересекала эти залы, двигаясь как бы по спирали и направляясь, казалось, куда-то в центр Храма. И недоумевающая Милада, покорно следуя за Апрелем, не могла не гадать, что же будет там, в месте их сокровенного назначения…

“Зима, весна, лето, осень… – мысленно перечислила девушка, чья рука слабо подрагивала в ладони жениха. – Куда же мы идем?! Кажется, других времен года нет…”

Ответ на вопрос она получила буквально сразу, когда они вошли в огромный полупустой каменный зал – с каменными неотшлифованными стенами, напоминающими своды пещеры, столь же грубой выделки каменными полом и потолком, а также арочными окнами без стекол, сквозь которые в помещение врывался порывами ветер, внося ошметки мокрого снега. И здесь было холодно, по-настоящему холодно – как и должно было быть, по идее, везде!

В дальнем конце залы располагался алтарь – по крайней мере, Милада окрестила таким образом небольшое возвышение, на котором перед рисованным изображением некоей неведомой дамы ярко горел костерок в окружении диковинного вида камней.

“Наверное, какая-нибудь языческая богиня…” – без особого почтения подумала Милада, рассматривая картину, женщина на которой была наряжена в том же стиле, что и сама невеста. Обе они напоминали лесных нимф.

–Эта Та, что освятит наши с тобой узы, – негромко прокомментировал Апрель, словно прочитав мысли своей спутницы. – Друида. Ее сакральное имя пока секретно для тебя, да ни о чем тебе не скажет…

Милада не особенно интересовалась именем, да и историей, красавицы-друиды, однако сознавать, что есть информация, для нее “пока секретная”, было неприятно…

–Со временем ты все узнаешь, – улыбнулся Апрель ее наивной обиде. – Оно у нас будет… время!

Милада нервно улыбнулась в ответ. Ее волнение буквально зашкаливало, сердце билось, как приговоренное, а мысли просто разбегались. Здесь и сейчас происходило столь многое и столь значительное, что девушка не могла толком сосредоточиться.

Поэтому она послушно, даже апатично, делала то, что велят: преклоняла вместе с Апрелем колени у алтаря, окунала пальцы в какую-то чашу и покорно пила из другой (вкус напитка был пряным, почти приятным)… она терпела, когда на ее лоб наносили некие таинственные письмена густой багровой жидкостью (пугающе напоминающей кровь), и повторяла вслед за женихом тягучие фразы на незнакомом языке…