Счастье в ее глазах

Фигурку Дайкоку узнать легко: добродушный, в крестьянской одежде, с мешком, священной колотушкой и крысой. В мешке хранится богатство, а крыса заведется только в богатом доме: в бедном ей просто нечего есть. Сам мешок наполнен магическим рисом, и когда крыса прогрызает в нем дырочки, то рис высыпается прямо вам в руки. Дайкоку танцует и постукивает священной колотушкой, то есть кует счастье: с каждым ее ударом в мире становится больше счастья и достатка. Так что пусть стучит на здоровье, ведь когда Дайкоку трясет своей колотушкой, чудесным образом из воздуха сыплются монетки.

Старая Линь Минчжу с кряхтеньем поднялась с колен, прочтя положенные утренние молитвы и отвесив положенные поклоны Отцу-Солнцу и Матери-Луне, и направилась на кухню, готовить скудный завтрак для двоих. Руки ее привычно работали, зажигая очаг, пристраивая греться чайник для кипятка, вымешивая тесто для слоеных лепешек с зеленым луком, а в голове крутились мысли, мрачные и тоскливые, несмотря на погожий денек. Сколько ей еще осталось? Уже семьдесят пятая весна ее жизни прошла, а покоя так и нет. Ей самой скоро отправляться на свидание с близкими в верхнее царство, на кого же она Айминь оставит?

– Бабушка, а что у нас на завтрак? Лепешки с чаем? – проснувшаяся внучка сунула любопытную мордочку на кухню. – А на обед? А можно цзяо-цзы[13]?

– Цзяо-цзы ей! – притворно возмутилась Минчжу. – А ну-ка, брысь с кухни! Умываться и возносить молитвы кто будет? Кровать застели! И чтоб на завтрак не опаздывала!

– Я быстро!

Айминь развернулась и резвой лисичкой понеслась вглубь дома, провожаемая грустным взглядом бабки. Никого, кроме внучки, у старой Минчжу не осталось. А ведь какая была семья! Большая, дружная, веселая, счастливая… Ее муж, Линь Чао, далеко не сразу получил разрешение ее родителей на свадьбу, хоть и знали они, что сердце молодой Ванг Минчжу отдано ему. И только когда молодой рыбак сумел скопить достаточно денег, чтоб хватило на свадьбу и подношения богам в Храме, почтенные Ванг Бокин и Ванг Сяомин торжественно огласили имя будущего зятя. И разрешили поселиться в своем доме как мужу единственной дочери. Поскольку та хибара, в которой жил он сам, на звание дома ну никак не тянула…

И все в ее жизни было хорошо, Чао оказался замечательным мужем, а родившиеся мальчишки-погодки и появившаяся после девятнадцати лет совместной жизни дочка только добавляли радости. Чао каждый день кроме дня перелома года выходил в море, и сама Минчжу не просто вела дом, а продавала за небольшую денежку результат своего ремесла. Началось с простой починки сетей мужа, а потом превратилось в забаву, искусство… и заработок.

Чжунгоцзе. Или макраме[14]. Так, оказывается, на материке называют древнюю островную технику плетения. Хотя Сунь Джиао, самая авторитетная плетельщица острова Вайсань всегда возмущенно фыркала, заслышав новомодное название. И презрительно спрашивала, чем именно кроме искорёженного названия ремесла эти… с материка… могут похвастаться?

Между прочим, была права. Островитянки легко могли дать фору самым заносчивым материковым мастерицам. Те кроме простого геркулесова узла, право- и левостороннего плоского узла, да прямого репсового узла больше ничем обычно и не пользовались. Потому и изделия островитянок ценились на материке куда дороже местных поделок…