Счастье в кредит

Луиза открыла было рот (и Наташа была уверена, что последует вопрос о медведях на улицах Москвы), но ее перебил Грег Ричмонд.

— Недавно посмотрел фильм, снятый по произведению вашего писателя Набокова. Не знаю, кому как, но мне все это показалось отвратительным. Влюбиться в девочку, почти ребенка. Это выше моего понимания!

Развернувшаяся дискуссия о маньяках незаметно перешла на музыку. Мистер Симпсон подсел к роялю и выдал зажигательное попурри из рок-н-ролла, потом заиграл что-то лирическое.

Фил танцевал вначале с Наташей, но потом им завладела Луиза Ричмонд, оставшаяся без партнера, так как ее муж демонстративно предпочел отчаянно смущавшуюся Нору Симпсон. Наташа незаметно выскользнула из гостиной и направилась через сад, освещенный маленькими фонариками, к площадке на скалах, откуда шел спуск на пляж.

Необычайно ярко светила луна, окрасив весь мир темным серебром. Исчезли цвета и краски. Остались только мягкие, таинственные полутона.

Подойдя к перилам, ограждавшим площадку от пятидесятиметрового обрыва, Наташа остановилась, вгляделась с тихим восторгом в бухту, наполненную призрачным светом. Море ласкалось о берег где-то внизу. Тонко, неуловимо, гармонично вплетали свою музыку ночные насекомые. Со стороны дома доносились звуки рояля. Симпсон исполнял что-то из мюзикла «Кошки», и Луиза надрывалась от хохота.

Наташа несколько раз глубоко вдохнула свежий морской воздух, постепенно приходя в себя после того, что с ней творилось в столовой. И все же то, что она испытывала там, ей не хотелось отвергать, не хотелось этого чураться.

Кто-то подошел сзади, и она, уверенная, что это муж, произнесла:

— Какой замечательный вечер, правда?

Обернулась, но это был не Фил. Перед ней стоял Крис.

— Почему ты здесь? — спросила она жестом.

«Я», — и его рука замерла, не в силах закончить ответ. Да и вряд ли он был у него.

Наташа не настаивала, отвернулась порывисто к обрыву. Крис подошел ближе. Стал рядом.

— Где ты живешь? — снова спросила она и указала на старый маяк, видневшийся на другой оконечности бухты. — Там? Ты живешь у маяка?

«Да. Он такой старый, что кажется стоит здесь с сотворения мира. Хочешь, я покажу его тебе как-нибудь?»

— Хочу.

И опять ее охватило это безумно приятное ощущение покоя и нежности. Нечто странное и необъяснимое никакими словами.

Их руки встретились в темноте, сплелись воедино, слились, как две жидкости сливаются в одном сосуде. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом прикоснулись губами. Легко, почти не ощутив прикосновения, но уже в следующее мгновение их уста превратились в два пылающих вулкана. Такого нежного, трепетного и ошеломительно захватывающего чувства Наташа до сих пор не испытывала. Не было больше ни страха, ни угрызений совести, ни чувства стыда — ничего того, что, как она считала, должны испытывать замужние женщины в таких ситуациях. Было одно большое, необъятное желание обладать человеком, по-юношески неумело целовавшим ее сейчас. Ничего больше.

Но разум, иногда вступавший с сердцем в изнурительную борьбу, и на этот раз отчаянно запротестовал: «Ты не должна этого делать! Опомнись! ТЕБЯ МОГУТ УВИДЕТЬ! Фил вполне может забрести сюда в поисках жены. Или вездесущая Луиза станет свидетелем пикантной сцены — пролога будущей семейной драмы. ТЫ ДОЛЖНА БЫТЬ ОСТОРОЖНА!»

Наташа, покрывая его лицо поцелуями, пробормотала: «Не сейчас, только не сейчас. Мой милый мальчик, мы должны быть осторожны!» — и, отстранившись, быстрыми шагами направилась к дому, чувствуя, как пылают щеки, как бешено стучит сердце.

Возможно, именно в этот момент она стала понимать мужа и его страсть к Памеле. Но что же это в таком случае? Любовь или обычная похоть? Как понять, как разобраться? А может и разбираться ни в чем не нужно? К чему выворачивать себе душу наизнанку в поисках ответов, которые никому не нужны?