Счастье в мгновении. Часть 3

«Если было сообщено «Милана», а не «Фьючерс», значит всё не так плохо».

Я встаю, держась руками за грядушку сидения, занимаемого скромной тихоней, двадцатилетней Анастасией Ивановой, моделью из России, девчонке, которой труднее всех в модельном по двум причинам: сложности в языке и в общении с коллективом. Её Максимилиан тоже невзлюбил. Но что привлекло внимание к ней скаутов агентства – истинно русская красота, русый, как солнце, цвет волос, достигающий её пояса, небесно-голубые глаза, полные неизъяснимой чистоты, юной наивности, естественный румянец на щеках, прямой маленький нос, пухлые натуральные губы с розовым отблеском… Она само очарование. Фотосессия, проведенная в прошлом году, в стиле «Народные традиции разных национальностей» запомнилась мне тем, что именно эта девушка показала наивысшую силу русской женской души, выражающуюся в её естественной внешности, которой и не нужны косметические эликсиры.

– Максимилиан, возможно, мне не следует говорить, но я все же скажу. – Он молча, пряча злость в глазах, опускает голову вниз. – Нам всем известны правила, которые мы должны соблюдать. Требования, которые предъявляет к нам агентство, заставляют нас быть дисциплинированнее, терпимее к своим потребностям, но… мы же такие юные, – говорю от внутреннего человечка, с которым мы часто ведем диалоги. – Нам хочется чуть больше свободы, к которой мы стремились все годы, нам хочется учиться на своих ошибках. И я считаю, что человек не является таковым, если не ошибается. Ошибка – это не повод к критике, а повод к тому, чтобы извлечь из неё опыт, из которого складывается вся наша жизнь. Совсем недавно я тоже перешла границу дозволенного, но я признала это, признаю и постараюсь сделать так, чтобы такого больше не повторилось. – Со смелостью во мне сочетается боязнь, как бы не сделать, не сказать чего-то лишнего. – Но, пожалуйста, давайте признаем, что, не нарушив правила, мы не сможем познать их смысл… И… – смотрю на Сета и Элиота, стоявших рядом, по левую сторону от меня. – Сет и Элиот опоздали, как они уже сказали по причине поломки двери квартиры, но они же ни разу не опаздывали?! Да, они же не посоветовались у прекрасных стилистов, работающих в агентстве, стричься им и как стричься, так как в правилах, насколько я помню указано, что каждая модель имеет право стричь волосы без учета мнения специалистов до трёх сантиметров. Давайте не будем обращать на такие мелочные случаи, которые могут произойти с каждым из нас?! – Страшно, жутко страшно, пока я не верю, что все, что говорится сейчас, говорится мною. – Каждый из сидящих, уверена, любит свою работу и каждый гордится тем, что попал в лучшую команду, – с улыбкой произношу я, – с замечательным руководителем, профессиональными мастерами, занимающихся нашей внешностью и творящих из неё образы, в которые мы никогда не могли и предположить, что облачимся. Будем ценить это и стараться следовать обязанностям, под которые подписались? – молвлю, обращаясь ко всем. Через долю секунды раздаются ответные голоса:

– Да!

– Согласна!

– Конечно!

Максимилиан, смотревший все это время в окно, в момент моего вещания, на которое я решилась, сама того не ожидая, замирает, положив руки за спину.

– Извините ещё раз, что я сказала. Должно быть, тоже совершила ошибку, – осматриваю его спину, скрывавшую истинное лицо, которое он отдает сейчас солнечному свету и через пару секунд усаживаюсь, чувствуя, как легкая боль охватила ноги от напряжения.

– Где ты набралась смелости, Милана? – распахнутыми от удивления глазами шепчет Джуана. – Я поражена такой убеждающей речовкой… Я бы никогда в жизни ему ничего подобного не сказала.

Её шепот так звонок и слышан, как крик, в этой нагнетающей мертвой тишине, в которой создаётся ощущение, что никто не дышат.

– Тише ты! – шепчу ей пересохшими губами. – Как думаешь, я уже уволена или еще нет?

– Смею согласиться с мисс Гарсией, – доносится его голос все в той же стоящей им позе. Я дергаюсь, сглатываю, упираясь взглядом на него.

Проходит еще одна минута молчания. Я так взволнована.

Замерев на этом месте, как статуя, словно его приклеили ногами к полу, он заверяет: