Счастье в мгновении. Часть 3

– Чемпион мира как-никак. – Отблески высокомерия нетрудно уследить. – Я долго шел к этому, начинал путь с самого детства. Пробовал себя в тяжелой атлетике, но от профессионального единоборства я получал большее количество энергии, сил, будто выплескивал наружу свои эмоции. Кулачные бои лучший способ, чтобы забыться. – В последней фразе таится смысл его внутренней сидящей боли. У кого ее не бывает? Есть то, что снедает каждого. Сжимает в тиски, не дает воли разуму, ставит в глубь сознания одну единственную мучащую мысль. А там… тихое уныние, не далеко ушедшее от тревожного расстройства. Но только то, что приносит нам забытье, удовольствие, будь то любая деятельность или увлечение, к которому мы безудержно стремимся, выражая таким образом подлинную сущность, способно вырвать нас из рук боли. Вот она изнанка жизни. С первого вида на человека, со взгляда на картинку в любой социальной сети все предстают счастливыми, беззаботными, являя явно нечеловеческую сущность, которым неизвестны никакие тернии. А силы на дальнейшее движение возможны, если пройти через испытания. Всё естественно, но… отвратительно, что меланхоличные времена некоторым воспринимаются, как нечто омерзительное, оттого и слагать о них не нужно. А не они ли в совокупности формируют настоящую жизнь?

Прослеживающаяся зарница пыли в его выражении говорит, что ему есть, что рассказать о себе, вытащить из глубины души, но лишь тогда, когда мы снизойдем на уровень хороших, доверяющих друг к другу, друзей.

На несколько минут он вовлекается в поток мыслей о спорте, (снова заглушает боль?) словно забывает, что рядом с ним иду я. Перейдя перекресток, опомнившись, добавляет:

– А мне отец говорил, что ты модель «Планеты стиля»?

– Да, – улыбаюсь я, заслушавшись его рассказом и своими быстро увлекающими меня думами о жизни.

– Может, – чешет затылок, обдумывая что-то, – после занятий сходим куда-нибудь, получше узнаем друг друга?

С чуть метнувшим сердцем, я продолжаю перебирать ногами и дышать. Не слишком ли быстро распускать по ветру такие предложения? Это приглашение на свидание или?..

«Нет, не хватало Милане ещё и таких проблем», – сознание вмиг взбодрилось.

– Мейсон, я… – пытаюсь включить смекалку, дабы мягко отказать.

– Я осведомлен, что ты несвободная модель, – загадочно улыбается он, ставя меня в неловкое положение, отчего легкий румянец ложится на щеки, – но я просто хотел пообщаться с тобой.

«Милана снабжена привычкой думать о самом наихудшем».

– Ааа… – Сердце издает глухой стук. – Я бы с радостью, люблю новые знакомства, но… мне нужно готовиться к защите проекта, над которым мы работаем с моим коллегой и твоим папой.

Окинув меня блуждающим взглядом, уверенно высказывает:

– Так я бы с удовольствием помог, что скажешь?

Смущение охватывает мое тело.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сомневаюсь я.

– Поверь, помощь никогда не бывает лишней, – по-доброму отзывается он, – так что?

– Ты не совсем понимаешь, какая помощь, – издаю короткий смешок. – Мы работаем над дефиле и нужно работать с детьми, которые.. .

Он перебивает:

– У меня есть сестренка, ей шесть. И я точно знаю, как сделать так, чтобы она была послушной, поэтому положись на меня.

Есть сестренка?

Но помощь-то понадобится. Моделей-детей двадцать. Пусть он будет в качестве надзирателя, оценивающего всю перспективу со стороны, находит ошибки, которые затем можно будет исправить.

– Уговорил. Я буду тебе признательна! Только тебе придется подождать меня, но я не думаю, что руководитель задержит меня надолго.

– Без проблем.

Я решаюсь узнать про него чуточку больше.

– А ты надолго к Марку, – исправляюсь, – к отцу прилетел?

– На несколько недель, до середины августа точно, а там посмотрю. – Он продолжает без моего вопроса: – Я правильно понимаю, что та женщина, которая закатила скандал, когда я приехал в Севилью, это твоя…

– Мама, – заканчиваю я. – Всё так.

– Они встречаются?

Марк просил не говорить, но какой смысл скрывать, если Мейсон уже обо всем догадался.

– Ты напугана, что я узнаю об этом, и поэтому молчишь?

– Нет… просто… – Смотрю на значок, указывающий на метро. – Нам сюда.

– Я нисколько не против этого, – через минуту говорит он. – Моя мама давно в другом браке, и я не зациклен над тем, чтобы воссоединить ее с моим родным отцом.

– Ты не думай, что моя мама монстр, но тогда она…

– Не знала, что у него есть сын? – Он будто забрался в мою голову и сам находит там ответы.

– Да и весьма разочаровалась в нём.

– Вспыльчивая она у тебя.

– И ранимая. – Это слово, будто вырвалось с языка.

– Ранимая?

– Да, после разлада с супругом.

– Давно?

Не хотелось бы касаться темы своей семьи, но и утаивать её секреты я тоже не собираюсь.

Мы заходим в вагон метро.

– Да… Уже четыре года, – признаюсь я, не зная, как остановить поток правдивых фраз, которые я говорю ему, почти незнакомцу.

– Как ты выразилась? – от изумления он издаёт крик. – Это же не так давно случилось?! Как ты это выносишь?

– Твоя реакция излишне бурная, Мейсон, – посмеиваюсь я, заметив десятки прикованных к нам взглядов.

– И как ты? Как ты после всего этого?

С ним я уж точно не буду это обсуждать.