Счастье в мгновении. Часть 3

— Мне доложили тайну! Всё это время ты была с Джексоном у меня за спиной, изображала святую невинность! — Я дико озираюсь, побелев от её действий, которые для нормального человека покажутся, мягко говоря, неадекватными. Подкожным чутьем я улавливаю, что ей все стало известно. — А я, — её смех становится настолько противным, схожим с ощущением, исходящим от звука при использовании наждачной бумаги, — а я-то видела в тебе обычную девушку. Но модели все продажные и работают через постель. Из-за тебя мой жених расстался со мной, из-за тебя он так поступил! Ты подговорила его, ты украла его у меня! Мы собирались пожениться, а ты подорвала все наши планы! Моей жизни не существовать без него! Мы проводили дни в сладком покое и гармонии, пока не явилась ты! — Прослеживается пагубная одержимость её Джексоном. — Ты сгубила меня! — С её глаз начинают стекать крупные слезы и уже через секунду невыносимые рыдания обволакивают ее голос, делающим его и без того пронзительным, визгливым. После, раздирающим сердце гоготом, с враждебностью она изрыгает, точно в припадке безумия:

— Ты ответишь за это! Вв-вв-еед-ь-ма! Сядь немедленно! Сядь немедленно напротив!

Целостность её внутреннего мира явно нарушена. Довела её до этого состояния — кричащая в ней жажда мести, неудавшаяся любовь и желание иметь больше.

Безропотно покоряясь её приказанию, с отвращением, но без проявлений упреков и злости, я следую запрограммированной в себе позиции, что при разговоре с человеком, гневно выражающимся на тебя, не отвечать тем же и держать свои эмоции под усиленным контролем. «Где же Джексон? Дома ли он вообще?»

— Что ты наделала? Ты могла жить, а скоро уже будешь под землей. — От таких утверждений не по себе. — А-а-а, ты сразу нацелилась на него, как только засекла, что он не из простых. И за нос меня водила. Притворялась, что вы работаете над чем-то вдвоем, но всё это было сплошной ложью! Я делала для него всё… Я ему могу столько всего дать, а чего можешь дать ты?

— Белла, ты, ты… любишь… — я держусь, говоря с уступчивостью, — ты его любишь, очень любишь. Этого никто не отрицает! Ты можешь подарить ему весь мир — и это факт. Ты была с ним, ты дарила ему любовь, но так уж сложилось, что он не намерен выстраивать с тобой серьезные отношения и… — Я пытаюсь, насколько это возможно, молвить мягко, выбрав ход по краям, не залезая в центр.

— Джексон уже платит за то, что бросил меня! — Она будто не слышит меня и показывает жестокие клыки демонов, выбрасывая правду. Или я задела её легкоранимую боль о любви.

Платит? Платит? Вот кто стоял за этим всем. Джексона подставили намеренно. Все беды исходят от известного теперь мне источника.

— Что? Белла! — с тонюсенькой искрой возмущения произношу я. — Ты хочешь сказать, что это ты посадила за решетку того, кого ты любишь? — Гнев пробивается во мне, ведь если бы не помощь моего покойного отца, любимый был бы заключен в тюрьме ни за что. — Ты желаешь, чтобы он страд…

Посылая мне гневный взгляд с бранью, она перебивает на полуслове:

— Я желаю только одного — твоей смерти! — каркающим голосом непоколебимо настаивает она на том, что задумала. — Ты и только ты мне мешаешь!

— Ты здорова, Белла? Что ты такое говоришь? Я не связана никак с решением Джексона, пойми же… — неохотно вырывается из меня, обуянной страшными картинами воображения. Я чувствую себя пристыженной, обнаженной под ее взглядом.

Хриплым от ярости голосом она рявкает:

— И ты туда же! Все твердят… болезнь, болезнь, болезнь, нездоровая! За меня всегда решают и думают другие! Но я себя в обиду не дам! Оставьте в покое моего Джека! Если для вас он — ничто, то для меня — всё. — И ласкательно продолжает, поворачивая голову в сторону озера: — Джек, малыш, не беспокойся, тебя никто не тронет! Ты голодный? Сейчас тетушка Белль расправится с конкуренткой, швырнет её труп по течению и купит тебе сладенькое.

Наблюдаю и шок накрывает меня. Уловив чутьем, что завязывается ожесточенная борьба между мной и Беллой и дело принимает ужасающий оборот, я, поднимаясь, взмаливаюсь о подмоге и решаю сопротивляться, пока не подоспеет помощь. В ушах раздаётся устрашающим гулом: «Смерти, смерти, смерти… … швырнет её труп по течению…» Надо бы чем-нибудь вооружиться, да не чем.

Я слабо защищаюсь:

— Белла, давай успокоимся. Я обдумываю твои слова и… не могу разобраться. Я понимаю, за что ты так со мной, но за что ты так с Джексоном? Он с любовью к тебе относи… — пересохшим ртом вывожу я и непроизвольно замолкаю, не докончив мысль, увидев, как она достаёт с заднего кармана платья пистолет. Остолбенев, мое сердце сжимается ледяными тисками, а мозг осмысливает, что он перед угрозой бедствия, и я одними глазами таращусь, как она целится опустить на меня курок. Страх гудит, разносясь по телу, в крови. Ловушка, расставленная ею, застигла меня — доверчивым оказалось моё безрассудное сердце — и я, вся задрожав, смею воспротивиться, как бы не в последний раз: