Счастье в мгновении. Часть 3

— Ну зачем ты, зачем, я же не подниму теперь тебя одна… — изнуренно приговариваю я. Тронув меня за запястье, он препятствует тому, чтобы я вставала и произносит секундой позже громко и внятно, с тоскливой нежностью:

— Милана, выходи за меня… — Будто с этой мыслью из него слетает последняя надежда.

Мое сердце подпрыгивает и проваливается. Меня охватывает ступор. И природа притихает, чтобы услышать моё согласие или отрицание. Косые полосы дождя то унимаются, то с горячностью льются, увеличивая обороты. Обуреваемая противоречивыми чувствами, сбитая с толку, я теряюсь, перебегая взглядом от одного мужчины к другому, от любимого к нелюбимому. Воздух еще сильнее разогревается между всеми нами. Второй раз он делает мне предложение руки и сердца, и второй раз я вынуждена отказать ему и вонзить еще один нож внутрь его сердца. Жалость вскрывает, стоящую на очереди, рану, ибо он простил мою измену и пошел на такой шаг. Пораженная в самое сердце, я стараюсь унять дрожь. На миг, соединив с Джексоном беспомощные выражения лиц, мы, кажется, перестаем дышать. Его ответ, начертанный мне двусмысленным, только понятным мне взглядом, — «сказать нет». Незавидная участь постигает каждого из нас. В следующую минуту он сокрушенно мотает головой в разные стороны, и моя не одушевленная любовью душа бормочет, сопровождаемая взглядом зеленых глаз:

— Прости, прости меня… мне сложно сказать… Я не знаю… я не могу сейчас… нет… Не могу… нет… — Окруженная вниманием Беллы и Джексона, я, в боязни от реакции Даниэля, еле-еле поднимаю на него глаза, и он, потянув меня к себе, шепчет:

— Это понарошку разыграно. — Я ошеломленно смотрю на него, чувствуя слезы сердца, силясь произнести: «Что?»

— Повторим и ты ответишь… — начинает Даниэль, я качаю головой, соглашаясь, но Джексон раздраженно перебивает нас, негодующе протестуя, уверив себя в догадке, что я приняла его предложение:

— Уже нет сил на еще один отчаянный обман! Прекращайте!

Жестами я пробую заставить отказаться Джексона от своих предположений, но тот в ярости дергает себя обеими руками за волосы и опускает голову назад, тяжело произнося: «А-а-а-а… За что… дьявол!»

— Белла! Забудь всё, что я…

Во мне всё трепещет.

— Джексон! Не надо! — жестко отрицает Даниэль на то, что тот хочет сказать. — Ты должен понять Беллу, что…

Взметнув сильными руками, он отпихивает ладонью девушку, непонимающую происходящего, не отходящую ни на миллиметр от своей любви:

— Нет! Не должен! Я ничего ей не должен! Достаточно лжи!

Я цепенею от ужаса. Глазам моим после затишья открывается новая война. А в голове трещит: «Невыносимо жалко Даниэля. ЖАЛКО. ЖАЛКО. ЖАЛКО. Я ненавижу себя за это чувство вины…»

Белла, докопавшись до корней мыслей, со вздохом открывает рот, разглашая правдивые подозрения:

— Нарочно ты, Джексон, всё зашифровал! Вы хотите все довести меня до белого каления и уложить в больницу! Ты подкупил его! Вы все обманщики!

Джексон, дав волю гневу, выходит из себя — он не укротим, если речь идет об опасности моей жизни, он выдержал от силы двадцать минут и в одну из секунд разразился — и уже ни капли не сдерживается в выражениях. Он был скован лицемерием, но теперь нет ни малейшего притворства в его выражениях:

— НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — Ненависть в нем, перемешиваясь с сочувствием, становится пуще. Человек не только носит в себе светлую сторону. Порой случается, что темнота выигрывает это бесконечное пари. — Не обольщайся мыслью, что я, зная о твоей болезни, буду с тобой. К тому же я никогда не буду с той, что посадила меня в тюрьму! — И в глаза ей продолжает неописуемо резко: — Зачем ты это сделала? Зачем разнесла про меня лживые сведения? Зачем ты собрала здесь нас всех? Ты думала, что я никогда не узнаю, что ты и твой папаша сотворили со мной гадость?

Беллу настигает истерический припадок. Бьющаяся в судороге, клянется, что если он её не простит, не даст ей второго шанса, то она уничтожит меня и Даниэля.

Тем временем я встаю на ноги, из меня стекают крупные капли воды, одежду хоть выжимай, и с силой помогаю Даниэлю, но напрасно.

— Брось это занятие. Пусть я пока буду здесь. — И крайне быстро молвит, подавая свой телефон: — Убегай в машину Джексона, не думая! Там связь лучше берет… И звони в полицию. Джексона уже не остановить, а я попытаюсь как-то приструнить Беллу до приезда. Они оба уже не в себе.

— Я не оставлю вас! — с железной твердостью возглашаю я, глотая ползущие водяные косы по щекам. Наклонившись к нему, я кладу свою руку на его плечо. — А если что-то случит…

— Любовь моя, — он крепко сжимает горячими мокрыми пальцами мои ледяные ладони, — я готов принять смерть, чтобы спасти тебя. — Его вьющиеся вороные волосы сейчас прямые, прилизанные от сделанной укладки владыкой водяного царства.

Взбешено отвечаю, видя боковым зрением, как Джексон, восклицающий на жалкие мысли Беллы и отвечающий ей на все дары мира, готовые ее семейством одарить его, отказом, показывает мне знаком, чтобы я уходила: