Счастье в наследство

— Когда мне было десять лет, отец взял меня в выходные на озеро, чтобы покататься на лыжах. Но ночью началась снежная буря, и нас так замело, что нечего было и думать о том, чтобы выбраться из домика. Снежная буря бушевала два дня, и мы провели все это время, играя в трик-трак и жуя поп-корн. А потом оказалось, что это был один из лучших уик-эндов моего детства.

— Твой отец еще жив?

— Да, к счастью. На самом деле, он мой отчим, но я считаю его отцом, потому что он вырастил меня и всегда любил как родную. Мы с ним очень близки. А мама умерла, когда мне было восемь.

Выражение лица Лукаса смягчилось.

— Значит, ты росла с отцом без матери, а у меня было как раз наоборот.

Ее сердце забилось с надеждой. Во всяком случае, они разговаривают, и хотя Лукас выглядит несколько растерянным и отчужденным, он не сердится.

Он снова перевел взгляд на огонь.

— Мы с матерью не были очень близки. Я думаю, мы оба старались, но нам никогда это не удавалось.

Грейс ощутила боль в сердце.

— О, Лукас, мне так жаль, — прошептала она потрясенно.

Мальчик вырос во лжи об отце, с матерью, которая не дала ему почувствовать себя любимым ребенком. Как ужасно. Неудивительно, что он так сдержан в эмоциях. Все свои чувства и любовь он перенес на ранчо. Для него «Полумесяц» стал олицетворением надежности, защищенности.

Но ведь с ним была Джуди…

— А Джуди была тебе близким человеком? — осмелилась Грейс вернуться к деликатному вопросу.

Лукас на минуту задумался, прежде чем ответить.

— Думаю, да. — Он резко повернулся к Грейс, заставив ее вздрогнуть, и отрывисто спросил: — А как насчет нас? Теперь ты удовлетворена, ведь я не сын Стивена Уитни. Этого достаточно?

— Достаточно для чего, Лукас?

Он сделал глубокий вдох.

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Я не думаю, что мы готовы к разговору о женитьбе, — отозвалась Грейс.

— Говори о себе. Я готов. Я хочу тебя, Грейс.

— Ты хочешь спать со мной, Лукас. Это прекрасно решает проблему ночей. А как насчет дней?

Он нахмурился.

— Что ты хочешь сказать?

Она искала нужные слова, чтобы он ее понял.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что сегодня вечером мы впервые обедали вместе? Ты сознаешь, что мы до сих пор почти не разговаривали нормально? Я и отдаленно не представляю себе твоих вкусов и предпочтений.

Он наблюдал за ней со странным блеском в глазах.

— Разве это так важно?

— Неужели тебе неинтересно узнать хоть что-нибудь обо мне? Ведь ты даже не сможешь придумать, что подарить мне к Рождеству.

— Я знаю, что люблю тебя, — мрачно отозвался он. — Этого мне достаточно. К тому же я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Я знаю, что ты красивая и сексуальная. Знаю, что ты умная и ужасно любопытная. Я знаю, что ты смелая. Мне все равно, какой твой любимый цвет, но мне нравится, когда ты в зеленом или золотистом. И я знаю, что подарил бы тебе к Рождеству: еще одну из тех сексуальных ночных рубашек на тонких бретельках. Такую, какая была на тебе в ту ночь на веранде.

Грейс замерла, когда Лукас встал и подошел к ней. Он опустился на колени и схватился за ручки кресла, взяв ее в плотное кольцо.

— Дело не в том, что я предпочитаю на обед или что люблю читать, а в том, достаточно ли ты любишь меня, чтобы принять таким, какой я есть.

Потрясенная, Грейс вглядывалась в глубину его глаз. Она поняла, что не стоит недооценивать Лукаса. Он был молчалив, но, очевидно, много думал. И разве она приехала сюда не затем, чтобы увидеть, как он смотрит на нее с любовью?

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Люблю так, как никого никогда не любила.

— Это правда?

Она увидела, что в глазах Лукаса зажглась надежда. Он обхватил руками ее талию.

— Да, правда, — глухо произнесла она.

Он положил голову ей на грудь, и Грейс обняла его, нежно гладя по волосам.

— Не разрушай этого, Грейс. У нас с тобой еще будет время, чтобы узнать друг друга. Выходи за меня замуж, любимая. Клянусь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— Но ты должен пустить меня в свою душу, Лукас, — тихо прошептала она. От волнения у нее дрожал голос. — Это все, о чем я прошу. Мне нужно чувствовать себя частью твоей жизни.

Он поднял голову, и она увидела его лицо, пылающее страстью.

— Ты часть меня. Лучшая моя часть. — Его губы приблизились к ее губам. — Позволь мне целовать тебя. Позволь любить тебя, — шептал он. — Ты так нужна мне.

Ее прежнее намерение держать разумную дистанцию растаяло, лишь только их губы соприкоснулись. Грейс была не в состоянии бороться с теми чувствами, которые вызывал в ней Лукас. Ей это никогда не удавалось, даже в самом начале. Она ничего не могла поделать со своим вдруг учащенно забившимся сердцем, с охватившим ее желанием.

Его губы коснулись ее шеи.

— Ни одна женщина не пахнет так чудесно, — пробормотал Лукас, покрывая поцелуями нежную кожу.

Его руки медленно пробрались под свитер, коснувшись теплого тела. Он привлек Грейс к себе.