Счастье вместе. Нескучное руководство по семейной жизни

Финансовые баталии отличаются от прочих видов семейных сражений еще и тем, что потеря денег, и даже намек на их отсутствие, провоцирует самую сильную эмоцию — страх. Когда люди считают, что их сексуальная жизнь рушится, они впадают в депрессию, но не паникуют. Они расстраиваются, когда не могут договориться по поводу методов воспитания детей или спорят, кому сегодня ночью вставать к младенцу, но при этом им не кажется, что земля уходит из-под ног. А вот мысли и ощущения, возникающие, когда кто-то другой получает контроль над нашими деньгами, затрагивают сами основы существования. Это пугает. Близкие люди доверяют друг другу финансовую информацию и делятся властью: несколько ударов по клавиатуре или подделанная подпись — и ты лишаешься всего. Психотерапевты называют такого рода игры с деньгами «финансовой неверностью», потому что когда без спроса пользуются нашими деньгами — это такое же нарушение доверия, как и секс на стороне. Если один из супругов использует общий счет в собственных целях и рискует подорвать финансовое здоровье семьи, ничего удивительного, что в голове у второго супруга раздается сигнал тревоги и загораются аварийные лампочки «Ситуация критическая!» и «Это не учения!».

Этот сгусток страха, находящийся в эпицентре всех семейных финансовых споров, часто подталкивает нас к иррациональному мышлению: мы представляем себе, как лишились всего и бредем по улице в стоптанных башмаках, волоча за собой чемодан с отвалившимся колесиком. Жить там, где жили раньше, мы больше не можем, вести прежнюю жизнь — тоже, все друзья нас покинули, и звонят нам только коллекторы. Партнер, который имеет доступ к нашим деньгам или является единственным источником денег, всегда может нас уничтожить. Такой страх покруче многих.

Ошибки, совершать которые нас заставляют деньги

Вот и подошло время поведать о том, как я потеряла 70 тысяч долларов. Это потрясающая история: я забыла подать заявление на исполнение опциона. И срок истек. В один прекрасный день меня ждали 70 тысяч долларов, а примерно через месяц, когда я поняла, что забыла нажать соответствующую иконку на компьютере, этих денег у меня уже не было. Чувства, которые я испытала, трудно описать. Словно ты лежишь на земле, а твой лучший друг, взобравшись на стремянку, роняет тебе на живот шар для боулинга. Шок, немного смущения, боль, тошнота и острое желание, чтобы это случилось с кем-то другим, не с тобой. Некоторое время было больно дышать. Примерно такие же ощущения я испытала, когда совсем еще ребенком попыталась по картинке на упаковке сделать желе в формочке. Я поспешила (это ли не ирония!), не дождалась, пока желе хорошо застынет, и, когда перевернула формочку, еще не застывшее желе плюхнулось на тарелку, потом соскользнуло с тарелки в кухонную раковину и просочилось в трубу. А я стояла и смотрела, как исчезает в трубе желе, которое могло быть таким вкусным! Не помню, может, я даже пыталась хватать это желе — наверняка пыталась, потому что ведь попыталась же я позвонить и попросить вернуть мне денежки. Которые были, но которые из-за моей тупости испарились. Ответ я получила простой: Это. Целиком. Ваша. Ошибка.

Итак, перед человеком, попавшим в мое положение, встает дилемма. Надо ли рассказывать об этом супругу? Технически это и его деньги — собственность, нажитая в браке, и все такое. И нельзя сказать, чтобы такая сумма ничего не значила для нашего бюджета. Как и многие наши сверстники, занятые в сфере интеллектуальных услуг, мы живем, по меткому выражению одного моего приятеля, «от зарплаты до зарплаты, но по высшему разряду». Мы зарабатываем вполне приличные деньги — правда, к концу месяца от них почти ничего не остается. И — опять же, технически — этой суммы как бы никогда и не существовало. Я ни у кого ничего не отняла. Я просто оплошала и ее не получила. Совершенно очевидно, что приобретенный мной опцион вряд ли когда-либо был предметом обсуждения в нашем доме, так что муж наверняка даже о нем и не помнил. А незнание явно не может ему навредить.

Осложнял ситуацию и тот факт, что подобные вещи — когда я теряла деньги по собственной глупости — случались со мною и прежде. Когда мы только перебрались в Нью-Йорк, и у нас не было работы, и друзей было только двое, и женаты мы были всего несколько месяцев, я продула 60 долларов наперсточнику в Чайна-тауне. На тот момент 60 долларов составляли примерно 20 процентов наших ликвидных активов. После нашего — простите, моего — проигрыша муж не упрекнул меня ни словом, но по обоюдному молчаливому согласию мы пришли к выводу, что я идиотка.