Счастлива по собственному желанию

Когда она вышла, Игорь запустил кофеварку и стал ждать кофе.

– Наташ, а кофе мне можно? – крикнул он, не выходя из кухни. – Он не калорийный.

– Он с кофеином, а это очень вредно, – донесся ее ответ. – Но ты же привык гробить свое здоровье, так что пей.

Полевой налил себе чашку кофе и, жуя третий круассан, подумал о том, что надо бы помириться с Сашенькой Платиной. Эта милая девочка нежно обнимала его, мужчину, носившего одежду пятьдесят четвертого размера, ласково называла его «плюшевым» и «аппетитным» и никогда не позволяла открыто и резко говорить о его излишнем весе, как это делала Наташа. Чем он заслужил столь холодную отповедь? Ведь он-то искренне хотел предложить жене съесть этот завтрак в постели, украсив это утро нежными супружескими объятиями и поцелуями. «Почему я так болезненно на все реагирую? Я стал таким раздражительным, что скоро нечаянно повторю анекдот с выплескиванием апельсинового сока на своего визави. Мне надо отдохнуть», – решил Полевой. – «Сгоняю-ка я на три дня понырять, проведаю свою „Бандитку“».

– Наташа, – объявил он. – Я во вторник или в среду уеду в командировку. Встречи с избирателями, сама понимаешь.

Жена не отвечала.

– Но это только до конца недели. Думаю, в субботу вернусь, в крайнем случае, в воскресенье.

Наташа никак не реагировала.

– Доктор, меня все игнорируют, – себе под нос усмехнулся Игорь.

Съев последний круассан, не потому, что очень хотелось, а уже из принципа, чтобы не оставлять вкуснятину строптивой супруге, Полевой пошел в спальню, посмотреть, что делает Наташа и почему она не отвечает.

В спальне ее не оказалось.

– Наташ, ты слышишь меня? Где ты? – спросил он, заглядывая во все комнаты подряд.

Он нашел ее в гардеробной, созерцающую ровные ряды вешалок со своими нарядами, занимающими несколько метров кронштейнов.

– Ты хочешь отправиться по магазинам? Нечего надеть? Не осталось ни одного нового наряда? – решил он отомстить ей за недавнюю насмешку над его комплекцией.

– Не, я выбираю, какие свитера лучше взять, – сосредоточенно ответила Наташа.

– Собираешь гуманитарную помощь? На полюсе пингвины замерзают? Ты записалась в «Гринпис»? – не унимался Игорь.

– Ага, – только кивнула она.

Полевой окинул ее взглядом и пошел в гостиную.

– Не знаю, слышала ли ты, но я тебя предупредил, что во вторник или в среду уеду в командировку, – не оборачиваясь, бросил он.

– Хорошо, – кротко сказала Наташа.

Полевой обернулся.

– Мне все равно, куда и когда ты поедешь, – резко сказала она. – Я тоже уезжаю. Сегодня.

– Судя по зимнему ассортименту вещей, ты держишь путь на Аляску? – он прислонился к косяку.

– Тебе наплевать на меня, вот я и решила уехать. Мне надо решить, как жить дальше. Мне уже тридцать пять лет, а у меня нет семьи, нет любящего мужа, нет детей. Это ненормально. Полевой, слышишь, это не-нор-маль-но!

– То есть, ты уходишь от меня? Ты полюбила другого? – недавний спектакль, устроенный Платиной, заставил его голос дрогнуть. Теперь он не исключал самых непредсказуемых поворотов сюжета.

– Нет, к сожалению, я тебя люблю. Но я хочу, чтобы у нас была обыкновенная счастливая семья. Игорь, я очень хочу детей.

Он вздохнул. Долгое время они не возвращались к этому разговору, и вот Наташа снова произнесла эти слова: «Я хочу детей!». Для него эта тема была кошмаром, потому что, еще не женившись на Наташе, Полевой знал, что у него не может быть детей, но признаться ей в этом он не мог. Ни тогда, ни теперь.

– Игорь, ты меня слушаешь? – голос Наташи вывел его из оцепенения.

Он опустил глаза.

– Я уеду, – продолжала она. – Я чувствую, что дело в тебе. Ты живешь под влиянием страсти, ты постоянно стремишься только к успеху и власти, думаешь только о достатке. Ты считаешь, что когда нет достатка, счастье не приходит.

– Звучит как проповедь. Это тебе твои йоги объяснили? Это что, плохо, когда у человека есть на что купить еду и одежду? – усмехнулся Полевой. – Сейчас, к твоему сведению, в городе даже пописать бесплатно нельзя, пользование общественным туалетом тоже стоит денег. Ты сама-то готова отказаться от всего, что тебя окружает? От этой квартиры, от дома, от машины, от шуб и всех своих бриллиантов?

– Да, готова. Потому что ты привязан только к материальному, в тебе уже не осталось души. А я не хочу, чтобы моя душа покинула мое тело и не попала ни в небесное царство, ни в ад, а так и болталась неприкаянной, – резко ответила Наташа.

– Как красиво ты говоришь!

– Я уеду, может быть, на месяц, а может быть и на два. Я буду жить у единомышленников, каждый день буду читать мантру, и будет мне счастье, у меня будут детки.

Игорь был готов расплакаться, остановить ее, рассказать ей прямо сейчас, что детей у них никогда не будет, но в который раз смалодушничал.

– Хорошо, поезжай. Я буду тебя ждать, – он снова направился к двери. – Может быть, ты и права, и на этот раз Господь, или кому ты там молишься, нам поможет.